Давид Самойлов: цитаты, фразы, афоризмы, статусы, высказывания, выражения.

Баллада (Ты моей никогда не будешь...)

- Ты моей никогда не будешь,
Ты моей никогда не станешь,
Наяву меня не полюбишь
И во сне меня не обманешь…

На юру загорятся листья,
За горой загорится море.
По дороге промчатся рысью
Черноперых всадников двое.

Кони их пробегут меж холмами
По лесам в осеннем уборе,
И исчезнут они в тумане,
А за ними погаснет море.

Будут терпкие листья зыбки
На дубах старинного бора.
И останутся лишь обрывки
Их неясного разговора:

- Ты моим никогда не будешь,
Ты моим никогда не станешь.
Наяву меня не погубишь
И во сне меня не приманишь.

Золушка

Весёлым зимним солнышком
Дорога залита.
Весь день хлопочет Золушка,
Делами занята.

Хлопочет дочь приёмная
У мачехи в дому.
Приёмная - бездомная,
Нужна ль она кому?

Бельё стирает Золушка,
Детей качает Золушка,
И напевает Золушка -
Серебряное горлышко.

В окне - дорога зимняя,
Рябина, снегири.
За серыми осинами
Бледнеет свет зари.

А глянешь в заоконные
Просторы без конца -
Ни пешего, ни конного,
Ни друга, ни гонца.

Посуду моет Золушка,
В окошко смотрит Золушка,
И напевает Золушка:
" Ох, горе моё, горюшко!»

Все сёстры замуж выданы
За ближних королей.
С невзгодами, с обидами
Всё к ней они да к ней.

Блестит в руке иголочка.
Стоит в окне зима.
Стареющая Золушка
Шьёт туфельку сама…

НАЗВАНЬЯ ЗИМ

У зим бывают имена.
Одна из них звалась Наталья.
И было в ней мерцанье, тайна,
И холод, и голубизна.

Еленою звалась зима,
И Марфою, и Катериной.
И я порою зимней, длинной
Влюблялся и сходил с ума.

И были дни, и падал снег,
Как тёплый пух зимы туманной.
А эту зиму звали Анной,
Она была прекрасней всех.

Я недругов своих прощаю
И даже иногда жалею.
А спорить с ними не желаю,
Поскольку в споре одолею.

Но мне не надо одолеть их,
Мои победы не крылаты.
Ведь будем в дальних тех столетьях
Они и я не виноваты.

Они и мы не виноваты,
Так говорят большие дни.
И потому условны даты,
И правы мы или они…

Так с тобой повязанны,

Что и в снах ночных

Видеть мы обязанны

Только нас двоих.

Не расстаться и во сне

Мы обречены,

Ибо мы с тобою не две величины.

И когда расстонется

За окном борей,

Я боюсь бессонницы

Не моей - твоей.

Думаешь. О чём, о ком?

И хоть здесь лежишь,

Всё равно мне целиком

Не принадлежишь.

Я с твоими мыслями

Быть хочу во мгле.

Я хочу их выследить,

Как мосье Мегре.

А когда задышешь ты Так, как те, кто спят,

Выхожу из пустоты

В сон, как в темный сад.

Тучи чуть светающи.

Месяц невесом.

Мысли лишь пугающи.

Сон есть только сон.

Исчерпан разговор. Осточертели речи.

Уходят наши дни и задувают свечи,

Как музыканты Гайдна.

Брать многого с собой я вовсе не хочу:

Платок, рубашка, бритва.

Хотел бы только взять последнюю свечу

С последнего пюпитра.

Когда свой приговор произнесу в ночи

Под завыванье ветра,

Быть может, отрезвлюсь, увидев, как свечи

Истаивает цедра.

Начать с себя. Не ждать, покуда

В слезах покается злодей.

Мы не парадная посуда,

Что выставляют для гостей.

Не надо выходить на паперть,

Рвать с воем вороты рубах.

А надо разом сдернуть скатерть,

Не пожалев о черепках.

Всё это выкинуть на свалку -

Страх, недоверие, корысть,

Не ввязываться в перепалку

С тем для кого копейка - жисть.

А обобрав репей приставший,

Очистить волю и судьбу,

Чтоб отвечал за нас не старший,

Не в пядях о семи во лбу.

Без фанфаронства самохвала,

Без злобы и впаденья в раж -

А надо начинать сначала:

Хоть с азбуки и с «Отче наш»!

Они не знают, что царя зверей

Дрессировать не удается.

Я просто знаю, что они сильней

И что в них мало благородства.

Её мне жалко. Так она слаба,

Так не умна, так лицемерна,

Что может только быть рабынею раба.

И пахнет от неё прескверно.

А я молчу. А надо, так рычу

И публику пугаю басом.

Но огорчать бедняжку не хочу.

Она меня к тому же кормит мясом.

Его я презираю. Пистолет

Он прячет от меня под мышкой.

Он трус и неврастеник, в тридцать лет

Страдающий одышкой.

Ему башку я мог бы размозжить

Своей тяжелой лапой.

Но не хочу. И оставляю жить

На радость этой, слабой.

А публика? Я знаю, что играть

Льва перед ней почти что подло.

Но как ещё жалеть и презирать

На нас глазеющее кодло?…

Что полуправда? - Ложь! Но ты не путай

Часть правды с ложью. Ибо эта часть

Нам всем в потемках не дает пропасть -

Она ночной фонарик незадутый.

Полухарактер - ложный поводырь.

Он до конца ведет дурной дорогой.

Характер скажет так с мученьем и тревогой:

«Я дальше не иду! Перед тобою ширь.

И сам по ней ступай. Нужна отвага,

Чтобы дойти до блага. Но смотри:

За правды часть и за частицу блага

Не осуди, а возблагодари!»

Ах, грань тонка! На том горим!

Часть… честь… «Не это» путается с «этим».

Порой фонарик правды не заметим,

За полуправду возблагодарим.

А наши покаянья стоят грош,

И осуждения - не выход.

Что ж делать?

Не взыскуя выгод,

судить себя. В себе… Не пропадешь.

О нём и память уж почти мертва.
Ушла с друзьями.
Камень и могила
Заросшая. А та, что хоронила,
Его забыла и ещё жива.
Земная память, в общем, пустяки.
Когда-то, может, вспомнятся стихи,
Совсем в другом, нездешнем пониманье.
Да не стихи! Две-три строки, отнють
Не лучшие.
Их нынешняя суть
Скорей всего не привлечет вниманья.

Зима. И вдруг - комар. Он объявился в доме.
Звенит себе, поет, как летнею порой.
Откуда ты, комар? Как уцелел в разгроме?
Ты жив ещё, комар? Ты истинный герой!
-
А на дворе метель. И ночь зимы ненастной.
В окне сплошная темь. В стекло гремят ветра.
А здесь поет комар - уже он безопасный.
И можно уважать упорство комара.
-
Он с лета присмотрел укромноме местечко.
И вот теперь гудит, как малый вертолет.
Слились в единый хор метель, и он, и печка.
Не бейте комара! Пускай себе поет!
-
А может быть, придут дни поздних сожалений,
И мы сообразим, что в равновесье сил -
Ветров и облаков, животных и растений -
Он жил совсем не зря и пользу приносил.
-
И будет славен он, зловредный сын болота,
И в Красной книге как редчайший зверь храним,
И будет на него запрещена охота,
И станет браконьер охотиться за ним.
-
Гудит, поет комар, ликует напоследок,
Он уцелел в щели и рассказал о том.
Не бейте комара хотя б за то, что редок.
А польза или вред узнаются потом.

Подставь ладонь под снегопад,
Под искры, под кристаллы.
Они мгновенно закипят,
Как плавкие металлы.

Они растают, потекут
По линиям руки.
И станут линии руки
Изгибами реки.

Другие линии руки
Пролягут как границы,
И я увижу городки,
Дороги и столицы.

Моя рука как материк -
Он прочен, изначален.
И кто-нибудь на нем велик,
А кто-нибудь печален.

А кто-нибудь идет домой,
А кто-то едет в гости.
А кто-то, как всегда зимой,
Снег собирает в горсти.

Как ты просторен и широк,
Мирок на пятерне.
Я для тебя, наверно, Бог,
И ты послушен мне.

Я берегу твоих людей,
Храню твою удачу.
И малый мир руки моей
Я в рукавичку прячу.