афоризм - это алгебра мыслей! (Георгий Александров)
цитата - мысль, исполняющая пируэт (Жорис де Брюйн)
фраза - это роман в одну строку (Леонид С. Сухоруков)
...Улица НордАу. Радуга фонтана. Солнышко и дождик. Маленький Арбат. Столики с навесом. Дедушка с баяном. Русские романсы. Душу бередят.
...Дым от сигареты. Теплые ладони. Близкая улыбка. Серые глаза. Первая неловкость в радости утонет- Все-таки случилось. Нет пути назад...
Ваша Лена.
Старая сторожка, за окошком холод. Маленькая плитка греет, но себя. «Сытно светлым завтра» потому, что молод. Мятые листочки душу теребят.
Ламповый приёмник голосом эфира Мне мурлычет - завтра то же, что вчера. Ластятся щенята, потому что сиры. И прошло-то мало, года полтора.
Знал бы сторож прикуп, чтобы изменилось? Мёрз бы, может, больше, с глупостью вперёд. Плавает на ощупь, словно наутилус. То ругает время, то чего-то ждёт.
Царские хоромы, за окошком…молод. Сытые собаки и в снегу «мустанг». Блюдце с круассаном, кофе перемолот. Всё идёт по кругу - греет диамант.
Вы скажите: - Не тот Арбат! - и вы конечно правы. Сейчас другие времена, другие значит нравы. Не та Москва и москвичи давно не то, что было. Не тот футбол, не тот хоккей, все то, что мы любили.
Куранты стали вдруг спешить, зачем не знаю. А я о той Москве и помню, брат мечтаю. Когда рубиновые звезды светили у Кремля. Тогда была моя Страна, и счастлив был и я.
Ой, ты Массква, што ж йа мчялси сюда напремик? Правенцеальной креведкой приехол – и рад. Астановилси, нивру, настаящей ямщик И гаварит: «Ну куды атвизти, друк мой крапп?»
Йа жы к падрушко летел, йа Марусю ей вез, Сам-дарагое хател нафсигда падарить. Взял и купил йа букетег зилениньких роз – Мчюсь на Арбат, там йа буду красодко любить!
Што ж ты, падрушко, миня абмануло тагда? Любеш, сказало. А ты мне: «Кагдруго люблю!» Дружбо, канешна, па жизни и не ёрында, Толька упал йа адгоря и рылом в землЮ.
Мявко Маруся, и треццо апногу маю, Жалко Маруси: хазяин рыдаит рыдмём. Кисо, прасти, йа придатель, йа дуро люблю, Думол, што вмести мы будим пажизне фтраем.
Взял йа Марусю, прастилси с падружко сваей, Щастья тибе, гаварю, йа адин быть превык. Утро фстает над Массквой, серый как варобей, Ты увизи миня к дому, дрыжог мой йамщик!
Осень в Москве... звездопад желтых листьев Снова в Москве, как на крыльях полёт. Теперь уже все мной написаны письма... И время замедлило бешеный ход... Осень в Москве, я брожу по бульварам, Выхожу на забытый мной Старый Арбат... Понимаю, что я как и он очень старый... Понимаю, что нет мне дороги назад... Позади уже лето... безумная сказка... Позади все наивные детства мечты.. Эх, Москва! ты такой же осталась прекрасной! Захожу в магазин... покупаю цветы... Много лет уж прошло, но жива еще в сердце, Та улыбка из дивного, яркого сна... Прихожу на спектакль опять в Моссовете, На служебном к Актрисе: "Привет, это я"... Двадцать лет, год за годом сюда приезжаю Лишь на день, иногда вырываясь на два... С Днем Рожденья Актрису опять поздравляю, Ну, а после спектакля: "Привет, это я"... Ненавязчивый друг, неизменный поклонник, Вроде близкий тебе, только всё же чужой. Хоть такой же как прежде тебе посторонний, Обернувшись шепнешь: "Приезжайте еще..."
Где-то в каждом из нас огонёк добрых окон хранится... Память нас возвращает упорно к истокам своим. Малой Родины свет и тепло нам теперь только снится, Но, туда возвращаясь, мы, как пред иконой, стоим!
Для кого-то Арбат или Невский щемящею болью Отзовётся в душе, а кому-то является в сны Деревенька в садах и полей заливное раздолье, Там, где аист на крыльях несёт ароматы весны...
У кого-то душа рвётся в тихий и маленький город, Где все знают друг друга и домики в два этажа... Возвращаясь туда, ты вдруг станешь по-прежнему молод, Там по улицам детства гуляя опять не спеша....
И не важно совсем будь деревня то или столица! Мы земле этой милой земной отбиваем поклон. И уходим опять в жизнь, где всё это будет лишь снится, Чуть касаясь тоской в ностальгию раскрытых окон....
Задирист, тощ, всегда взъерошен, смуглокож он на драчливого галчонка был похож и как-то слишком выпадал из общих правил. Самолюбив, он жизнь однажды на кон ставил - шёл на троих, её не ставивших ни в грош.
И карты выпали нам каждому свои. Детдом сменил он на общагу в Навои - под солнцем места поискать у стройки века. Всё перепробовал, вплоть до баланды зэка. Стал знатоком кайла, фарси и рубаи...
Случайный гость, когда-то больше мне, чем брат, не захотел ни Кремль увидеть, ни Арбат. Он мне читал, окурки в блюдечко вминая, на кухне ночью, глухо, словно вспоминая слова из книги обретений и утрат:
"Жизнь - лишь на краткий миг зажжённая свеча. К её разгадке смертный не найдёт ключа. Но, обречённая на поиски ответа, душа несёт сквозь вечный мрак частичку света, от невзначай её задевшего луча".
Я проводил его. "Прости" - в порту сказал. Автобус рейсовый шёл на Речной Вокзал. Был ранним час - два, три попутчика не больше. Я б задремал, когда б не голос билетёрши над мужичком, который лыка не вязал.
День походил на сон дурной. Когда хандра дошла до блажи, я сдался...я на Сивцев Вражек пошёл Смоленскою Сенной. Отсюда, где асфальт щербат, где стёрлись полосы на "зебре" в глубь тела, в каменные дебри тянулась улица Арбат. Светились окна Мак Кафе, но, поменяв ориентиры, передвигался к Монплезиру субъект изрядно подшофе. Что по течению грести, что против. В принципе, неважно - на Беговой иль Колымажной свободу духа обрести!
Всё это присказка. Предлог. Суди, читатель, без поблажек, спроси:"При чём тут Сивцев Вражек?", я не отвечу, видит Бог. Стих сам собой живёт. Без правил. Я лишь строку ему оставил и лучше выдумать не мог. Прости мне глупые привычки. Где нужно, сам расставь кавычки. Суди. Но ты мне не судья - ты знаешь сам какая пытка для сердца каждая попытка бежать от самого себя. Ты мне поверишь в час лихой, не в миг безоблачного счастья, в годину чёрного ненастья, в минуту ревности глухой.
Опустите, пожалуйста, синие шторы. Медсестра, всяких снадобий мне не готовь. Булат Окуджава
БУЛАТУ ОКУДЖАВЕ.
...Вот опущены синие шторы, Булат. Медсестра, всяких снадобий Вам не готовит. Только тихо играет на верной валторне молчаливый, придуманный Вами, Арбат.
Новый век только точит лихие клинки, Не расслышать ему в довоенных утехах Вашей песни печальное, дробное эхо, что "пусты кошельки упадают с руки..."
"Протянуть бы любови ладони пустые". Да закончились козыри в этой игре. И душа, как оазис телесной пустыни, равнодушно внимает своей медсестре.
"Ненадолго разлука!" - Кричит птичий клин Уходящих поэтов в пустынность пространства. Все идет по московской земле дворянин, Что арбатским двором возведен во дворянство.