Человек всегда хотел развиваться. Уже с самого начала эволюции человек всегда открывал себе что-то новое и пытался выжить. Во многом лес сыграл большую роль в этом. Благодаря ему, человек находил животных и пищу. Сейчас же лес служит для переработки воздуха и производства бумаги и другого различного сырья. Лес важен для человека по сей день и многие защитники против массовой вырубки лесов. Лес — цитаты и афоризмы в данной подборке.
Лес — прекрасное выражение силы природы и самый ясный образчик ее совершенства.
Пустите на дрова весь лес, и загрязнение со временем погубит ваш мир.
Мы не в силах приказывать лесу. Мы всего лишь просим помощи.
Постоянно, день за днем, я снова и снова возвращалась в лес. Летние дни пролетали за играми в горах. И даже простые мелочи приносили уйму радости.
О чем шумит сосновый лес, Какие в нем сокрыты думы? Ужель в его холодном царстве Затаена живая мысль?
Мы посадили лес, чтобы спрятать дерево.
Под ноги глядя, по лесу бреду наугад. Начинается осень…
На бумагу изрубленный лес Голосит оголёнными пнями, Где совиные фары чудес? Где волшебный родник меж корнями?
— Ты что, — искренне удивился горец. — Как можно заблудиться в лесу? Там же все деревья разные!
Это ли, скажи, не диво-дивное, — Только я вступаю в хвойный лес, Пение молитвенно-былинное Вдруг нисходит на сердце с небес.
— Оно говорит. Дерево говорит. — Дерево?! Я не дерево. Я энт. — Страж леса! Пастырь деревьев! — Не говори с ним, Мерри, потом не отвяжемся. — Древень называют меня. — И на чьей ты стороне? — На стороне? Я ни на чьей стороне… потому что на моей стороне нет никого, маленький Орк. Никому больше нет дела до леса.
Всё меньше и меньше остается лесов! Их истребляют, Их убивают, Их сортируют И в дело пускают, Их превращают В бумажную массу, Из которой получают миллиарды газетных листов, Настойчиво обращающих внимание публики На крайнюю опасность истребленья лесов.
Когда же волны по брегам Ревут, кипят и пеной плещут, И гром гремит по небесам, И молнии во мраке блещут; Я удаляюсь от морей В гостеприимные дубровы; Земля мне кажется верней.
— Слышу как трава шумит, как лес качается. Да вот ещё комары проклятущие… — Не то ты слышишь!
Тишина в лесу стоит, Молодой снежок блестит… Хорошо плясать гурьбой В день морозный голубой! Мы летим, летим, летим Над берёзкой, над сосной, Словно льдинки мы звеним В тишине лесной.
Когда имеешь дело с лесными насекомыми, надо вжиться в образ лошади. Представить себе, что у тебя есть хвост, и махать им, отгоняя кровососов.
Не знаю, кто, в какие времена, Уговорил их вместе поселиться, Но дружит краснокожая сосна — Как равная с березкой бледнолицей. Для них давно настала, в добрый час, Торжественного равенства эпоха, Как бы невольно убеждая нас, Что быть терпимыми — не так уж плохо.
Что такое быть лесом? Дышать миллионами листьев. Смотреть миллионами глаз. Ощущать миллионами рук. И петь. Петь бесконечно красивую и тягучую песню, в мелодию которой одинаково стройно ложатся и предсмертный хрип, и яростный клекот. И шелест травы, и плач. И тишина.
Навстречу сосны. Нет конца им… День ярче, выше, горячей, но хвойный кров непроницаем для ливня солнечных лучей. Лишь кое-где во мраке вкраплен как будто золота кусок. И с веток солнечные капли сочатся в розовый песок.
Вот Габриэль найдёт дорогу даже из самого дремучего леса. Может, потому что с её даром ей будут помогать и птицы, и звери, и деревья? Угу, с её даром всё рушить, ломать, выворачивать наизнанку и везде устраивать филиалы психбольницы — ей кто угодно дорогу укажет, ещё и пинка для ускорения придаст, лишь бы ушла в другое место.
Нахмурилась елка, и стало темно. Трещат огоньки, догорая. И смотрит из снежного леса в окно Сквозь изморозь елка другая. Я вижу, на ней зажигает луна Одетые снегом иголки, И, вся разгораясь, мигает она Моей догорающей елке. И жаль мне, что иглы на елке моей Метель не засыпала пылью, Что ветер ее не качает ветвей, Простертых, как темные крылья. Лесная дикарка стучится в стекло, Нарядной подруге кивая. Пусть доверху снегом ее занесло, — Она и под снегом живая!
Короче, когда ты в лесу, ты становишься частью леса. Весь, без остатка. Попал под дождь — ты часть дождя. Приходит утро — часть утра. Сидишь со мной — становишься частицей меня. Вот так. Если вкратце.
Лес уже давно не служил им источником вдохновения. Они заблудились в лабиринтах города. Утонули в работе, чтобы тратить деньги на развлечения и бесполезные вещи. Затеяли гонку ради лучшей жизни. И вот тогда-то радость ушла.
Скажу честно, я сугубо городской житель и видел этот ваш чудесный лес со всем его содержимым на ближайшей лесопилке по изготовлению табуреток!
Хорошо, что хвойный лес, Хорошо — не видно здесь Осени, осени. Лишь зелёные иголки И на ветке, как на полке, Тень они бросили…
Звезда над кронами дерев Сгорит, чуть-чуть не долетев. И ветер дует… Но не так, Чтоб ели рухнули в овраг. И ливень хлещет по лесам, Но, просветлев, стихает сам. Кто, кто так держит мир в узде, Что может птенчик спать в гнезде?
Знаменитость. Не только на своей опушке Известен был Медведь-тяжеловес, – Гремела слава на весь лес, Что он дубы ломает, как игрушки. Короче говоря, прославился Медведь. Чего бы, кажется, ему ещё хотеть? Но Миша о другом хлопочет: Он на опушке жить не хочет. «Я должен в центре жить! Я слишком знаменит! Я не какая-то бездарная лягушка! Провинциальный быт Меня томит! Опушка не по мне! Я перерос опушку!» Причину уважительной нашли, Медведя в центр перевели. Где будет жить Медведь – мне, право, всё равно. Но плохо, что у нас уж так заведено: Смоленский житель или псковский Чуть знаменитым стал – в столицу поскорей. И даже курский соловей Давным-давно не курский, а московский.
Цей ліс живий. У нього добрі очі. Шумлять вітри у нього в голові. Старезні пні, кошлаті поторочі, літопис тиші пишуть у траві. Дубовий Нестор дивиться крізь пальці на білі вальси радісних беріз. І сонний гриб в смарагдовій куфайці дощу напився і за день підріс. Багряне сонце сутінню лісною у просвіт хмар показує кіно, і десь на пні під сивою сосною ведмеді забивають доміно. Лес этот жив. Глаза его − добрее. Ветра гуляют в буйной голове. пни обветшалые, косматые отребья летопись тиши слагают на траве. Дубовый Нестор всё глядит сквозь пальцы на вальсы белые хмельных берёз, и сонный гриб в зелёненькой фуфайке дождём упился и за день подрос. Багрянцем солнце, теменью лесною в просвете туч все крутит нам кино, И там на пне да под седой сосною медведи забивают в домино.
Два дровосека как-то поспорили, кто из них нарубит больше леса с утра и до четырёх часов пополудни. С утра мужчины разошлись по своим позициям. Поначалу они работали в одном темпе. Но через час один из них услышал, как второй перестал рубить дерево. Поняв, что это его шанс, первый лесоруб удвоил свои усилия. Прошло десять минут, и он услышал, что второй дровосек снова принялся за работу. И снова они работали почти синхронно, как вдруг первый лесоруб опять услышал, как его противник снова остановился. Вновь дровосек обрадовано принялся за работу, уже ощущая запах победы. И так продолжалось целый день. Каждый час один из лесорубов останавливался на десять минут, а второй продолжал работу. Когда время истекло, тот, что работал не переставая, был совершенно уверен — приз у него в кармане. Каково же было его удивление, когда он узнал, что ошибся. — Как это получилось? — спросил он своего напарника. — Каждый час я слышал, как ты на десять минут прекращаешь работу. Как ты умудрился нарубить больше дерева, чем я? Это невозможно! — На самом деле всё очень просто, — прямо ответил тот. — Каждый час я останавливался на десять минут. И в то время, как ты продолжал рубить лес, я точил свой топор.
Там стеной зеленой бор стоит в июне, А зимой равнина вся белым–бела.
В тех лесах, где живут тролли, не водятся никакие другие хищники, потому что нет никого страшнее их!
Как лепестки весеннего цветка В глуши лесов таинственно тенистой, Дрожать, при первой ласке ветерка, Улыбкою загадочно душистой… И на своём качаяся стебле, В лазурь небес несут благоуханье… И повторяют радостно земле Любви и счастия горячие желанья…
Словно касса без кассира, Всем открыт осенний лес. Простодушно и красиво Листья падают с древес. Не советуясь со мною, Сыплет листья наугад И не знает, что весною Будет сызнова богат.
А деревья шумят и шепчут о зеленой воле, о неоглядном раздолье. А с дерева на дерево птицы перелетают, и любятся птицы, любят друг друга, и свою песню, и свою нелюдскую зеленую волю. Зовет лесная опушка все глубже и глубже, в лес. И чем глубже уходишь в лес, тем светлее горят в глубинном молчанье и шепоте леса любимые черные глаза. Чем глубже уходишь в лес, тем глубже и вольнее душа, тем меньше у нее желанья и способности принять человеческое рабство, дозволить своей доле быть игрушкой в чужой холодной расчисленной игре.
Ваша всё равно как дети. Глаза видеть нету. Ваша тайга живи — сразу пропадай.
– Строить всегда трудно, – сказал он. – Когда ты голоден и тебе нужно поле, ты выжигаешь лес. Становишься огнем – и вековые деревья вмиг превращаются в золу. Но наступает день, когда ты понимаешь – тебе нужны деревья. Строить дом, топить очаг, укрываться от зноя. И ты сажаешь лес. День за днем, год за годом. Зная, что при твоей жизни лес не поднимется. У тебя есть цель, но ты ее никогда не достигнешь. Ты можешь думать лишь о тех, кто придет за тобой. Становишься одним целым со всем миром, с прошлым и будущим. Ты отказываешься от радости ради счастья.
Беречь лес нужно не от пожара, а от человека.
Смерть была здесь везде, но смерть простая, понятная, по-своему мудрая, даже справедливая: облетали с деревьев и гнили в земле листья и хвоя, ломались под тяжёлой медвежьей лапой и высыхали кусты, трава становилась добычей оленя, а сам он — волчьей стаи. Смерть была тесно, неразрывно переплетена с жизнью — и оттого не страшна.
Средь многих земных чудес Есть и такое — Листья кружат на ветру, Преображается лес, Нет в нем покоя. Это не страшно, это не навсегда, Настанет покой снежный, А там, глядишь, и весне подойдет чреда В срок неизбежный. У нас похуже, но мы молчим. Ты, лес, посочувствуй. Весна — это юность, а старость — не множество зим, Минует одна, и место пусто. Сомкнется воздух на месте том, Где мы стоим, где мы идем. Но и это не страшно, коль ты пособишь И в нашу подземную тишь Врастет деревцо корнями живыми. Пожалей нас во имя Пожизненной верности нашей Ветвям, и листве, и хвое, Оставь нам дыханье твое живое,— Пусть растет деревцо Все ветвистей, все краше!..
Знакомый со всеми тайнами леса, дядя Адам знал, что смех человеческий — самый страшный звук для диких зверей, так как он им кажется необъяснимым и праздным.
От бальзамических запахов лесных цветов, трав, хвои и коры исчезает усталость. Великая сила жизни видна во всем: в колебании вершин, в пересвисте птиц, в мягком освещении.
Жил однажды мальчик, который каждый день тайком убегал в лес на несколько минут. Его отец начал волноваться. Что мальчик мог там делать каждый день? Однажды отец спросил его: — Зачем ты проводишь так много времени в лесу? И мальчик ответил: — Чтобы быть ближе к Богу. — Ну, — сказал с облегчением отец, — для этого тебе не нужно идти в лес. Бог повсюду. В лесу Бог не другой, чем в любом другом месте. — Да, папа, — улыбнулся мальчик, — но в лесу я становлюсь другим.
— Спрячемся в лесу. — В Шервудском лесу водятся призраки. — Или рискнем, или сами превратимся в призраков!
Я предпочел бы быть лесом, нежели улицей.
— В лесу всегда можно найти хавчик и продержаться так пару дней, пока не поймаю… не найдут! — Виктор Сергеевич, а откуда вы это знаете? — Заблудился как-то, слава Богу нашли.
Когда все мысли исчерпаны, ускользаю в лес и собираю букет пастушьей сумки.
Ветер тропинкой лесной пробежал, Почки дыханьем своим пробуждая, Снежные комья с деревьев сметая, К озеру вышел и тут заплясал.
Напрягаю пресс, глубже захожу в лес. Как тусовка скопцов, место девственно здесь. С плохо скрытым наслаждением комары сосут, Влагу листьев раздвигая, я использую сук. — Эй, детка, ты съедобна? Не подделка? — Мою ногу отпили – это лучшая проверка. Спорим с парнями за ложный, рискуем и кладём. Глупо держаться за жизнь, все когда-нибудь умрём. Где-то часа в три буду жарить этот гриб. Обязательно помою – мне не нужен бэд-трип!
Лес рубят — молодой, нежно-зеленый лес… А сосны старые понурились угрюмо И полны тягостной неразрешимой думы… Безмолвные, глядят в немую даль небес… Лес рубят… Потому ль, что рано он шумел? Что на заре будил уснувшую природу? Что молодой листвой он слишком смело пел Про солнце, счастье и свободу?
В этот лес завороженный, По пушинкам серебра, Я с винтовкой заряженной На охоту шел вчера. По дорожке чистой, гладкой Я прошел, не наследил… Кто ж катался здесь украдкой? Кто здесь падал и ходил? Подойду, взгляну поближе: Хрупкий снег изломан весь. Здесь вот когти, дальше — лыжи… Кто-то странный бегал здесь. Кабы твердо знал я тайну Заколдованным речам, Я узнал бы хоть случайно, Кто здесь бродит по ночам. Из-за елки бы высокой Подсмотрел я на кругу: Кто глубокий след далекий Оставляет на снегу?..
Вчера я попала в сказку — Озёрно-сосновый Рай, Сняла городскую маску — Природа, меня встречай! Хрупкие руки сосен, Ельника детвора… Август ещё, не осень, Грибная пришла пора.
Нет глубже, нет слаще покоя, Какой посылает нам лес, Недвижно, бестрепетно стоя Под холодом зимних небес.
— Некоторые даже не подозревают, что можно сделать из одного кубометра леса. Ну, вот ты приехала на лесоразработки, знаешь? — Знаю! Дрова! Шпалы для рейс! — Вот насчёт картошки ты всё хорошо понимаешь! Из одного кубометра леса можно сделать 200 кг бумаги, 170 пар резиновых галош. Или, например, 2 шины для автомобиля или 180 кг шерсти. Вот твои варежки. Думаешь, они из шерсти, да? — Да… — Нет, ёлка. Или вот мой шарф. — Тоже из ёлки? — Нет, сосна. Замёрзли ручонки-то? И вообще… Лес… он всё человечество обогревает. — Ох, и личность ты! Наплёл про лес!
Нет ничего лучшего, чем провести лето в лесу, дать своей голове отдохнуть перед учебой и возвращением домой, в город, к шуму, холоду, грязному воздуху, туда, где слишком большое количество людей находится на слишком ограниченном пространстве.
Жизнь похожа на лес; иногда мы теряемся и не знаем, что делать, но если мы будем делиться своими переживаниями и опытом, путешествие станет не таким уж плохим и мы будем иногда находить лучшие тропинки, лучшие пути.
Леса никогда не бывают безмолвны для тех, кто понимает их язык а что касается разговоров, то умей только различать голоса леса, и ты услышишь немало разумных и поучительных речей.
Я хочу показать тебе вечный лес, Мне скучно по нему бродить одной. Я подарю тебе семь чудес, Чтобы ты посмеялась им вместе со мной.
Вы, о люди, истребляете леса, а они украшают землю, они учат человека понимать прекрасное и внушают ему величавое настроение.
Осенний лес, в предверии разлуки Прими меня в скудеющий массив. Эпитет в строчку просится «красив», Но мрачен ты во вдохновенной скуке. А облака кропят макушки сосен Тяжёлым непролившимся дождём, И кажется, что жизнь БЫЛА, но вёсен Хоть сколько-то осталось. Подождём.
И деревья были такие необыкновенные — легкие, сквозящие, будто сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ёжик не узнавал знакомые с детства места.
Приходит миг, когда мы осознаем, — то, что мы искали в лесной чащобе, находится в недрах наших собственных душ.
Одинокий дуб одинок. Видимо, и среди деревьев бывают изгои.
В диком лесу, на холодном зимнем ветру ей уже казалось, что в этом мире для неё нет места. Она почти отдалась тьме. Почти.
Лес как будто застыл, Полумрак и покой. Наш горячечный пыл Мы зальем тишиной. И безмолвная ель, Сонно шепчущий дуб Выпьют медленно хмель Наших душ, наших губ.
Меня влечет лес. Я нахожу в нем то же очарование, что и в горах, но он более спокоен и приветлив. Лес не имеет такой протяженности, как большие горные цепи, он быстро смыкается и заключает в себе микровселенную, которая изолирует человека так же надежно, как и пустынные пространства. Целый мир трав, цветов, грибов и насекомых ведет там независимую жизнь, в которую мы можем быть приняты лишь в том случае, если проявим терпение и смирение. Пройдя по лесу несколько десятков метров, забываешь о внешнем мире, одна вселенная сменяется другой, менее приятной для взгляда, но более привлекательной для слуха и обоняния. Возрождаются считавшиеся исчезнувшими блага: тишина, свежесть, покой. Близость с растительным миром дарует то, в чем нам ныне отказывает море и за что горы заставляют платить слишком высокую цену.
Я слышать не хочу печальной сказки слово, Которую рассказывает лес. Там вздох листвы И хвойный шепот снова, Там тени меж стволами бестолково Сбегаются стволам наперерез.
Путь в лесах — это километры тишины, безветрия. Это грибная прель, осторожное перепархивание птиц. Это холодные белые грибы, земляника, лиловые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, торжественный свет и, наконец, лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью и в траве горят светляки.
Название станции, в которой я жил в детстве и юные годы вполне соответствует действительности. Хвойная. Кругом хвойные леса и внутри много хвойных деревьев, в основном сосны. Теперь я живу в Жуковском вот уже более 45 лет, тоже много сосен, но это не те сосны, высокие и стройные, а в Хвойной низкие и кучковатые – северные.
Тем хорош лес, что сколько в него ни ходи, сколько ни смотри и ни слушай, а всё увидишь невиданное и услышишь неслыханное. А увидишь и услышишь — и опять пойдёшь.
— Интересно, есть ли что — нибудь съедобное в этом лесу? — Да, — мрачно ответил Ринсвинд, — Мы.
У каждого внутри таится свой заповедный лес. Там тянутся к небу новые, нежные ростки чувств и ожиданий, есть незыблемая зрелость стволов и крон, но всегда лежат и мертвые, покрытые мхом деревья – и неизвестно, когда ветры и дожди развеют, растворят их. Там живут эльфы, призрачные и прекрасные, и вместе с тем обитают чудовища, которые время от времени выползают из своих нор. И люди, другие люди, как никто изменяют этот лес.
С некоторых пор мне стало казаться, что этот лес в конечном счете — часть моего «я». Я блуждал внутри самого себя. Подобно тому, как кровь циркулирует по кровеносным сосудам. Выходит, я видел перед собой собственный внутренний мир, и то, что выглядело в моих глазах угрожающе, на самом деле — эхо засевших во мне страхов. Опутывающая меня паутина — это паучья сеть, раскинутая в моем сердце. И птицы, что щебечут над головой, выращены мной. Вот какие образы рождались и пускали корни в моей голове.
На траве — с клубникой банка. Рядом — мокрая поганка У продрогшего куста. А вверху — смотри — повисло Над полями коромысло Семицветного моста!
Еще пока с лица Земли Не стерт последний след Цветущих трав, тенистых рощ, Лесов, полей и рек. Пока моря полны воды, — Луга полны цветов, Сады, не ведая беды, Осенних ждут плодов. На миг замри и повернись Лицом к лицу Земли. Вдали от праведных трудов И городов в пыли. Под звон ручья, под пенье птиц, Под шорохи листвы Приди, умри и вновь родись Среди лесной травы.
Если дорога привела нас в лес, рано или поздно она выведет нас из него!
Так бывает в лесах, они всегда кажутся знакомыми, давно забытыми, как лицо давно умершего родственника, как давний сон, как принесенный волнами обрывок позабытой песни, и больше всего — как золотые вечности прошедшего детства или прошлой жизни, всего живущего и умирающего, миллион лет назад вот так же щемило сердце, и облака, проплывая над головой, подтверждают это чувство своей одинокой знакомостью.
Ничего приятного, двадцать минут ходьбы по этому чёртовому лесу вывели меня из себя. Глаза до сих пор зудели, под ноги попадались какие-то коряги и корни, в лицо лезли сучья и ветки. Последней каплей была паутина, которая была незаметна ровно до тех пор, пока не облепила моё лицо. Остановившись, я повернулся к ближайшему дереву: — Сучий лес, как только я из тебя выберусь, я вернусь. Вернусь с кучей долбаных лесоповалочных машин. Свалю тут всё к чёрту, а из брёвен сделаю туалетную бумагу. А бумагу продам в Африку, чтобы нигеры вытирали свои задницы…
Люблю я бродить по сосновому бору, Дышать ароматом смолистой сосны. Люблю наблюдать, как в исходную пору Зима проявляет приметы весны.
Ствол лесорубы валят за стволом. Так осенью заметней гнезда птичьи — Нам негде спрятаться: своим трудом Мы дали лесу новое обличье… Конец работе — день наш завершен, И мы считаем кольца, те, что за год Наращивает ствол — пьяны смолой; А серебро сосновой терпкой кроны Разметанное — хрупко под ногой…
Кругом — тайга, а бурые медведи Осатанели — стало быть, весна… Лишь черный ворон надо мною бреет — Глоток свободы как стакан вина…
Нет, лес для человека не только дрова, луга не только сено, а живые существа — не только пух да перо. Кроме пера и пуха, есть у них ещё и жизнь, полная удивительных тайн… Охота за этими тайнами — радостная охота. Это и есть счастливая охота. Счастливая охота в родных лесах.
Пеной черемух леса зацвели, Пахнет настоем смолы и цветений. А надо всем журавли, журавли… Синее небо и ветер весенний!
Леса разные бывают.
Ель рукавом мне тропинку завесила. Ветер. В лесу одному Шумно, и жутко, и грустно, и весело, — Я ничего не пойму. Ветер. Кругом все гудёт и колышется, Листья кружатся у ног. Чу, там вдали неожиданно слышится Тонко взывающий рог. Сладостен зов мне глашатая медного! Мёртвые что мне листы! Кажется, издали странника бедного Нежно приветствуешь ты.
У моря и озер, в лесах моих сосновых, Мне жить и радостно, и бодро, и легко, Не знать политики, не видеть танцев новых И пить, взамен вина, парное молоко.
Так останься же с лесом наедине Без айфона, пива и сигарет. Берега-стволы, ты на самом дне, Над тобою колышется тусклый свет. Отрекись от города хоть на час — Город сковывал тысячью обручей. И смотри, как смотрят в последний раз, — Вот растет трава, вот бежит ручей.
Чем дальше в лес, тем веселее леший.
Лес – прекрасное, что есть у человечества на земле. Без леса, мы бы не смогли дышать, развиваться. Но, увы, все его используют в целях развлечения или куда хуже – заработка. Небольшой лес, в котором с каждым годом становится всё больше и больше пеньков. Даже больно смотреть как разумные существа – люди, срубают лес во благо денег. Животные погибают, страдают от рук человека и его дурного разума. Это не цивилизация – это племя.
Живя в лесу, я избавляю людей от общения со мной, а себя — с ними. Они защищены от моего сарказма и ненависти, а я огражден от их тупости и правильности. Идеальный порядок, на мой взгляд.
Чёрные сказки белой зимы На ночь поют нам большие деревья. Чёрные сказки про розовый снег, Розовый снег даже во сне. А ночью по лесу идёт Сатана И собирает свежие души, Новую кровь получила зима. И тебя она получит, и тебя она получит.
Ему вдруг пришло в голову, что если раньше он и любил леса, то любовь эта явно страдала безвредной созерцательностью. Приятно было сознавать, что леса рядом, в двух шагах, на расстоянии вытянутой руки, однако леса воображаемые отнюдь не то же самое, что леса реальные, в которых случается заблудиться. В лесах воображаемых было куда больше огромных, красивых дубов и намного меньше колючего кустарника. На деревья, населяющие подобные леса, лучше всего любоваться днём, когда они не корчат тебе из темноты злобные гримасы и не цепляют длинными ветками. Воображаемые деревья — это гордые властелины леса. Здесь же деревья смахивали на злобных карликовых гномов, увешанных плющом и утыканных древесными поганками.
Утро было прелестное. Само счастье, казалось, висело над землей и, отражаясь в бриллиантовых росинках, манило к себе душу прохожего… Лес, окутанный утренним светом, был тих и неподвижен, словно прислушивался к моим шагам и чириканью птичьей братии, встречавшей меня выражениями недоверия и испуга… Воздух был пропитан испарениями весенней зелени и своею нежностью ласкал мои здоровые лёгкие. Я дышал им и, окидывая восторженными глазами простор, чувствовал весну, молодость, и мне казалось, что молодые березки, придорожная травка и гудевшие без умолку майские жуки разделяли это моё чувство. «И к чему там, в мире, — думал я, — теснится человек в своих тесных лачугах, в своих узких и тесных идейках, если здесь такой простор для жизни и мысли? Отчего он не идет сюда?»
Вот что такое тайга, не видишь, куда поставить ногу, все в трухлявых разлагающихся стволах, поросло диким папоротником, везде снуют огромные муравьи, на стволах сидят великанские жуки. Даже бабочка прилетела абсолютно черная, мохнатая и толстая как воробей.
Туман захватывает всё в тиски густого безумия. От него не убежать, не скрыться и не найти спасения, разве что только в прозрачных водах прудов, затерянных в лесу.
Из близкого леса и впрямь доносился волчий вой. Издалека он казался красивым, как песнь самого лунного света, но Зимобор представлял себе, какой жутью он наполняет, если встречаешь ночь посреди леса и знаешь, что здесь есть еще кое-кто более опасный и голодный, чем ты сам.
Замерзший бор шумит среди лазури, Метет ветвями синеву небес. И кажется, — не буря будит лес, А буйный лес, качаясь, будит бурю.
Пойдёшь налево — просто лес, пойдёшь направо — тоже лес. Но если ты в дупло полез, перед тобой волшебный лес!
В сосновом бору, окружившем подножье вулкана, всю ночь напролет в серебристом лунном сиянье неумолчно поет кукушка…
Древний лес… Он есть почти в каждой старой сказке, легенде или вымышленной саге. Такой лес покрывал Средиземье, в нем горел нарнийский фонарь, в одном из его деревьев был навеки заточен великий Мерлин. Но все же корнями волшебные леса уходят в человека. Вся магия – оттуда. Из души.
Если когда-нибудь вас одолеет печаль или тревога — отправляйтесь в лес. Откройте пошире глаза и в каждом дереве, в каждом кустике, цветке или зверьке вы увидите божий промысел, который даст вам утешение и силу.
Как же изменился лес! Только несколько нарядно одетых деревьев ещё напоминали о недавнем осеннем великолепии. Многие дубы, лиственницы и берёзы уже сбросили листья и казались замёрзшими и одинокими. Последние жёлтые листочки сиротливо дрожали на ветру.
Весеннего леса каприччо, капризы весеннего сна, и ночь за окошком, как притча, чья тайная суть неясна.
Ас-Зайдин переспросил, что такое «тайга». Иван объяснил, что это такая пустыня, на которой тесно-тесно растут огромные и толстые деревья, высокие настолько, что низкое небо опирается на их верхушки, а вместо расплавленного песка — снег, и жара такая, что птицы замерзают на лету и падают на промерзлую землю комочками льда.
Петух запевает, светает, пора! В лесу под ногами гора серебра. Там черных деревьев стоят батальоны, Там елки как пики, как выстрелы — клены, Рожденный пустыней, Колеблется звук, Колеблется синий На нитке паук. Колеблется воздух, Прозрачен и чист, В сияющих звездах Колеблется лист.
Шёл я лесом, вижу мост, под мостом ворона мокнет. Взял её за хвост, положил на мост, пускай ворона сохнет. Шел я лесом, вижу мост, на мосту ворона сохнет. Взял её за хвост, положил под мост, пускай ворона мокнет…
Лесорубы, Ничего нас не берёт — Ни пожары, ни морозы! Поселился Наш обветренный народ Между ёлкой и берёзой! Э-ге-гей! Привыкли руки к топорам! Только сердце Непослушно докторам, Если иволга поёт по вечерам.
— Приехали. — Чего? — Ничего. Вылезай, говорю, приехали. Пойдем домой дорогу искать.
— Так вы все куда? — Туда же, куда и вы. — В лес, который гараж!
Без воды могу, могу без хлеба. Без тебя-и день не в день. Не в счет. Я скучаю по тебе. До неба. А над этим небом — лес растет. А над этим лесом — снова небо: А над небом — лес. Потом опять. Кто их сосчитает. Я там не был. Да и разве это сосчитать? Это все без меры. Без границы. Без предела это. Без конца. Это будет длиться, длиться, длиться Столько лет-пока стучат сердца. Без воды могу. Могу без хлеба. Без тебя-и день не в день. Не в счет. Я скучаю по тебе. До неба. А над этим небом лес растет…
Здесь лапы у елей дрожат на весу, Здесь птицы щебечут тревожно. Живешь в заколдованном диком лесу, Откуда уйти невозможно. Пусть черемухи сохнут бельём на ветру, Пусть дождем опадают сирени, Всё равно я отсюда тебя заберу Во дворец, где играют свирели.
Там, где месяц сказку сторожит, Где в зелёных дебрях ветер ропщет, Роща соловьиная стоит, Белая берёзовая роща. Там на тонких розовых ветвях В зарослях черёмухи душистой Соловей российский, славный птах, Открывает песнь свою со свистом.
Майский лес – особый мир, этот месяц не спутаешь ни с каким другим. Лес в это время словно живет своей жизнью, и ему никакого дела нет до визитеров.
Какой смысл любить лес, если ты по нему не гуляешь, если только смотришь на него из окна поезда и думаешь, что любишь. Да, в глубине души Джо была сторонницей решительных действий. Начиналась весна. Несмотря на метели и пасмурную погоду, на слякоть и обледенелые шины, начиналась весна. И лес ждал.
То утонут в цветах, то блеснут меж стволов сосновых светлые нити дождя…
Дерева вы мои дерева, Что вам головы гнуть-горевать. До беды, до поры Шумны ваши шатры, Терема, терема, терема. Мне бы броситься в ваши леса, Убежать от судьбы колеса, Где внутри ваших крон Все малиновый звон, Голоса, голоса, голоса.
Мерседес осматривала деревья, но ни одно не походило на то, которое дона Жозинья показала ей в книге. Рабыня углублялась в лес, трава распрямлялась за её шагами, исчезала тропинка. Когда ночь потушила последний свет, служанка улеглась на мешок из-под фасоли, накрылась листвой, уснула. Такой, вздрагивающей и сопящей, под пожухлой веткой лесного ореха её и нашло счастье.
Я тыщу планов отнесу На завтра: ничего не поздно. Мой гроб еще шумит в лесу. Он — дерево. Он нянчит гнезда.
— Вы любите лес, командир? — Как место боя, не очень, манёвра мало. — Как дар природы? — Ну кто ж его не любит. Особенно, где не ступала нога человека.
… когда я слышу, как шумит молодой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти, и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я.
В березняке нам птицы пели, Дубы венками нас венчали И тишиной встречали ели, Снимая грусти и печали. Обиды сердца утишая, От злобных мыслей стерегли, Оберегали, утешали. Никак утешить не могли.
Лед затрещал, закачался упрямо, Скрежет и треск прозвучал в тишине. Ветер на озере, точно в окне, С грохотом выставил зимнюю раму.
Лучше забудь о «дороге домой», Мясцо. В этом лесу все дороги ведут только в жопу.
Не мы въехали в Шервудский лес — Шервудский лес наехал на нас!
А Густой лес и вправду имел недобрую славу. Иногда там видели блуждающие огни, иногда – людей в зелёных одеждах, которые шли, не касаясь земли. Так что в нём вполне могла жить прекрасная ведьма, которая заманивает в свои сети молодых охотников.
По вялости своей — иль в простоте сердечной Иые любят лес за то, что им сродни Покой и тишина; как счастливы они! Мечтателям он мил таинственностью вечной.
Твой мир колдунами на тысячи лет Укрыт от меня и от света. И думаешь ты, что прекраснее нет, Чем лес заколдованный этот. Пусть на листьях не будет росы поутру, Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, Всё равно я отсюда тебя заберу В светлый терем с балконом на море.
Зимний лес – гулкое, как выстрелы, карканье ворон, снег с еловой ветки, упавший за шиворот, следы, в которых не видно дна, пар от мокрых рукавиц и параллельные, то и дело пересекающиеся кривые лыжных следов; весенний лес – запах черной, еще мерзлой, земли, текущий во все стороны, захлебывающийся талой водой, ручей, тонкая белая полоска синей от холода кожи между свитером и джинсами, а на ней крупные пупырышки, которые только губами и можно растопить; летний лес – горячие капли золотистой смолы на медной коре, волосы, пахнущие шашлычным дымом, белый, в ромашках, сарафан, испачканный красным сухим вином и щекочущая сосновая иголка, которую никак не достать, если не расстегнуть две тысячи мелких, как божьи коровки, пуговиц, стремительно расползающихся под пальцами по спине и груди.
Это было всё равно что заблудиться в волшебном лесу, когда, оглянувшись назад, вдруг замечаешь, что тропинка исчезает.
Детка, я так рад. Лес такой весёлый по ночам. Пущусь во все тяжкие, в лесу нет закона…
Вы слыхали, как поют дрозды? Под Москвой. Всего лишь час езды. Нет, не те дрозды, не полевые, Что сидят вдоль чёрной борозды, А дрозды-волшебники. Дрозды — Певчие избранники России. Вот они расселись по лесам. Зазвучали до самозабвенья. Я их узнаю по голосам, Звонких повелителей мгновенья. Шапки прочь! В лесу поют дрозды. Для души поют. А не для славы.
Хлеб с ветчиной в лесу — не то что дома. Вкус совсем другой, верно? Острее, что ли… Мятой отдает, смолой. А уж аппетит как разыгрывается!
Знаю, что это прозвучит странно, но я, например, очень люблю бывать в лесу. Я вообще люблю бывать там, где никто не может достать меня по телефону.
И снова лес вечерний полон тьмой, Звенят колокола в далёкой дали. Ты напеваешь по пути домой – Наверно, так святые напевали. Но ты, скорей, похож на пастуха, Спешащего своей дорогой вещей. И почему вокруг так ночь тиха, А та звезда над садом так трепещет?
Я слышать не хочу печальной сказки слово, Которую рассказывает лес. Там вздох листвы И хвойный шепот снова, Там тени меж стволами бестолково Сбегаются стволам наперерез. Скорей к дороге! Нас не встретит лихо, Где меж канав, петляя наугад, Дорога поднимается и тихо Глядит на перевернутый закат.
Боже. Посмотри на этот лес. Прекрасное место, чтобы спрятать труп. Сразу так и не найдёшь. Подходящее место для скрытия трупа — лес
Дальше в лес — больше дров.
— У нас нет выхода. Придется пробыть здесь пару недель. — Но я голоден! — Здесь куча еды! Если знаешь, где искать. — Но я не знаю, где искать, Гектор! А еще у меня кончилась туалетная бумага, дайте мне немного. Мне надо в туалет. Все ходят в туалет, и вы тоже! — Подотрись листом. — Листом?! Ненавижу вас. — И закопай его! — Я вас закопаю.
Меня часто спрашивают, почему я посвятила сборник «Рыцарь с чистым именем» Молетскому лесу, а не конкретному человеку или людям. И на это я отвечаю: чем скопление деревьев хуже скопления людей?
А как красиво зимой в лесу! Куда ни глянешь — всё вокруг покрыто мягким, пушистым снегом, а присмотришься к заиндевевшим веткам деревьев — и увидишь замысловато-сказочные узоры: диковинные фигурки зверей, птиц, каких-то гномиков… В лесу тихо-тихо. Идёшь — только снег под лыжами поскрипывает, а остановишься — тут сразу все звуки лесные услышишь.
Лес — живой, он все чувствует, все понимает. Как ты к нему относишься, так и он к тебе. Ты его любить будешь, и он тебя полюбит. Ты к нему с теплом относишься, и он тебя согреет. Ты его оберегать будешь, и он тебя сбережет и утешит в трудную минуту. А вот на зло злом отвечать Лес не может, не умеет просто. Самое плохое с его стороны — это равнодушие. Если лес к тебе равнодушен, значит не любишь ты его, не чувствуешь, и он никогда перед тобой своих тайн открывать не будет. Но если полюбишь его, то это навсегда. Не сможешь жить тогда без него, тоска заест. Это как тоска по очень близкому человеку или фантомная боль. Вроде и ушел ненадолго из леса и недалеко, в общем-то, но все равно уже чувствуешь, будто что-то не то, чего-то не хватает. Да, к этому можно привыкнуть и с этим даже можно как-то жить… Хотя, нет, не жить — существовать, тянуть лямку, но не жить. Жить уже не получится. Зато когда вернёшься, тогда поймешь — ты дома, и тебя здесь ждали, тебе рады, по тебе соскучились. И как же хорошо оказаться, наконец, дома!
Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало. Рассказать, что лес проснулся, Весь проснулся, веткой каждой, Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой.
Что мы сажаем, Сажая Леса? Лист, на который Ложится роса, Свежесть лесную, И влагу, И тень,- Вот что сажаем В сегодняшний день.
Нельзя понять всю красоту леса, оценивая лишь одно дерево. Ты просто не в состоянии осознать истинное значение мира.
Иногда горы и лес имеют привлекательный и весёлый вид. Иногда наоборот, горы кажутся угрюмыми и дикими. Чувство это не бывает личным, оно является общим для всех людей в отряде.
Он патологически боялся отравиться грибами — но еще больше боялся заблудиться в лесу.
Лес по дереву не плачет.
Лес, который даёт нам тень, нельзя осквернять.
Но я живу в лесу не удовольствия ради. Я делаю это потому, что должен жить в лесу, но тебе сложно меня понять, ведь ты никогда не испытывала чувства, что твое место — в лесу. И у тебя все всегда идет отлично, а у меня плохо, ты легко и с радостью общаешься с людьми, а я мучительно и без удовольствия.
Мёртвый лес, где нет птичьего гомона, На ветвях замерзающий лёд Хрупкой тяжестью кроны гнетёт, На тропе — груды сучьев изломанных. Треснет ствол, рухнет дерево в снег — Так ломается и человек: Терпит, стонет, дрожит, прогибается, И однажды вдруг «хрусь!» и ломается. Если встретишь такого в пути — Осторожнее!
В лес грибной тебя зову Тихим утром осени. Видишь, под ноги листву Нам деревья бросили. Было лето и прошло, Песенное, знойное. А теперь в лесу светло, Строже и спокойнее. Под стволами двух дубов Помолчим немножко. Принесём домой грибов Полное лукошко.