Фильм О чем говорят мужчины — цитаты и афоризмы ( 700 цитат)

Сюжет фильма О чем говорят мужчины рассказывает историю четверых друзей, которые решили совместно отдохнуть от бытовой рутины и отправится на музыкальный концерт. О чем же будут говорить старые друзья и разговоры на какие темы обычно ведутся в подобных обстоятельствах? О чем говорят мужчины — цитаты и афоризмы ниже в данной подборке.

Не нужно договариваться с совестью — не договоришься. Ее нужно, знаешь, нахер иногда посылать. Время от времени.

Не нужно договариваться с совестью — не договоришься. Ее нужно, знаешь, нахер иногда посылать. Время от времени.


«Я пошла. Чмоки» Ну какие, нахер, чмоки?! Хочешь поцеловать — поцелуй.

«Я пошла. Чмоки» Ну какие, нахер, чмоки?! Хочешь поцеловать — поцелуй.


— Знаешь, что такое одиночество? Это, когда некому отправить смс, что ты доехал. — Бывает хуже. Человек есть, а написать все равно некому.

— Знаешь, что такое одиночество? Это, когда некому отправить смс, что ты доехал.
— Бывает хуже. Человек есть, а написать все равно некому.


Она тут мне говорит: «Все нормально. Только ты живешь своей жизнью, а я твоей. И когда ты уходишь, у тебя жизнь продолжается, а у меня заканчивается.»

Она тут мне говорит: «Все нормально. Только ты живешь своей жизнью, а я твоей. И когда ты уходишь, у тебя жизнь продолжается, а у меня заканчивается.»


Стыдно быть несчастливым. Пора бросать. Надо дать счастью шанс, тогда оно, возможно, случится.

Стыдно быть несчастливым. Пора бросать. Надо дать счастью шанс, тогда оно, возможно, случится.


Понимаешь, дружба сейчас — это главным образом совпадение графиков, ну и, пожалуй, статусов.

Понимаешь, дружба сейчас — это главным образом совпадение графиков, ну и, пожалуй, статусов.


— Я тебе сейчас все объясню. — Не надо, а то я ещё пойму.

— Я тебе сейчас все объясню.
— Не надо, а то я ещё пойму.


У нее телефон не для того, чтобы с ней можно было связаться, а чтобы он лежал в сумочке, звонил, а она его не слышала.

У нее телефон не для того, чтобы с ней можно было связаться, а чтобы он лежал в сумочке, звонил, а она его не слышала.


Здесь везде памятники архитектуры конца какого-то века. Это же Питер!

Здесь везде памятники архитектуры конца какого-то века. Это же Питер!


В общем, я, конечно, хочу какого-то сильного, настоящего чувства... Но как посмотрю на вас, думаю — ну его нафиг!

В общем, я, конечно, хочу какого-то сильного, настоящего чувства… Но как посмотрю на вас, думаю — ну его нафиг!


— А вот расстался ты с ней, бросила она тебя, и пишешь ей: «Это последнее sms, я больше не буду тебе писать. Ты стала мне чужой. Прощай». Она не отвечает. Тогда второе «последнее sms»: «Могла бы и ответить. Нас, между прочим, что-то связывало». А-а. Третье: «Спешу поделиться радостью: я перестал о тебе думать. Вообще! Так что не звони».
— А она и не звонит.
— Тогда какой-нибудь запрещённый приём, там: «Ты знаешь, оказывается, в Москве есть ещё красивые женщины кроме тебя».
— И всё равно ничего, да?
— И так ещё сто «последних sms» и самое последнее: «Неужели нельзя быть нормальным человеком и один раз ответить?!» И всё. Перестал писать, год прошёл. Отмучился. От неё приходит: «Снег идёт. С первым днём зимы». Ну не суки?!


Почему, когда она из другой комнаты задает мне вопрос, вот это вот, знаешь, типа: «абу-бу-бу-бу-бу… ЗЕЛЕНЫЕ ТАПОЧКИ!?» Я спрашиваю: «Что?» Она говорит: «ЗЕЛЕНЫЕ ТАПОЧКИ!» Почему она повторяет ровно то, что я слышал?! Вот эти последние два слова. Как ей это удается, а?


— Нахрена ты мне налил?
— Так вы же попросили.
— Ну я в жопу. А ты трезвый. И кто думать должен?


Не стало будущего. Раньше, в детстве, впереди всегда было что-то яркое, неизвестное. Жизнь! А сейчас я точно знаю, что будет потом — то же самое, что и сегодня. Заниматься буду тем же, в рестораны ходить те же, ну, в другие такие же. На машине ездить примерно такой же. Вместо будущего стало настоящее, просто, есть настоящее, которое сейчас, и настоящее, которое будет потом. И главное, что мне мое настоящее-то нравится. Машины хорошие, рестораны вкусные… только, будущего жалко…


Начинаешь запрещать себе делать то, что хочешь, а в итоге вообще запрещаешь себе собственно хотеть.


А я раньше думал: скоро начнется жизнь, сейчас будет самое интересное… а буквально недавно понял: а она уже идет… Лет 15 как. Более того, лет через 15 она закончится… Стоп! А я же должен еще что-то сделать… успеть, попробовать как-то все еще… ааа!! А она раз — и все… Нет, не в смысле что я умру, а просто все самое главное пройдет… и я буду об этом только вспоминать.


А вот взять вопрос «Зачем?». Когда я говорю ей: «Поехали ко мне», — а она мне: «Зачем?», — вот объясни, что я ей должен отвечать? Ведь у меня дома не боулинг, не кинотеатр. Если скажу: «Займемся раз-два любовью, мне точно будет хорошо, тебе — может быть, а дальше ты можешь остаться, но лучше, чтобы уехала». Она же точно не поедет, хотя прекрасно понимает, что мы едем именно за этим. И я говорю: «Поехали ко мне, у меня прекрасная коллекция лютневой музыки XVI века». И вот этот ответ её полностью устраивает.


— Молодой человек, какой-то у вас коньяк невеселый. Вы не могли бы нам налить что-нибудь порадостней.
— И побезответственней.
— С оттенком вот этого опа-опа-опа-опа.


— Так я её люблю. Наверное. Смотря что считать любовью. Это, знаешь, как с марками. Могу собирать, а могу не собирать.
— Но ты же перестал собирать.
— Так я ведь и не выбросил. Вон они, лежат, под руку все время попадаются. Особенно когда не надо. ..


Вот, например, если мужчине нравится женщина, он должен ее завоевать, а если женщине нравится мужчина, она… она же должна ему сдаться. То есть проиграть. Проигрывает, выигрывая. Мы играем в шашки. Они играют в поддавки… Кривая женская логика… Всегда у них так.


Женщина, которая не смеётся твоим шуткам — это все равно, что женщина, которую ты не можешь довести до оргазма. Ты понимаешь, что рано или поздно найдётся мужик, который так пошутит, что она кончит.


— А вот интересно, к кому потом обращаться — к врачам или к электрикам?
— Не, ну если ты хочешь, чтобы она у тебя там горела…


— А вот почему? Пили одинаково, а от одного с утра разит, а от другого — слегка попахивает?
— Это называется: «Внутренняя интеллигентность»!


— Вот кто бы мог такую красоту описать?
— Мне кажется, только Пушкин!
— Ох ты ж, нихера ж себе, мондула раздвижная.
— Мондула!


Я заметил, что стал отключать звук и класть телефон дисплеем вниз. Нелогично вроде, да? А потом я понял: пока он так лежит, есть шанс, что от неё уже пришло, а я ещё просто не увидел. Поднимаешь, а там: «Принято одно сообщение». И ты его открываешь так, не сразу, как будто она на тебя смотрит, и нельзя показать, что ты волнуешься… Открыл, а там: «Покупайте подарки в интернет-магазине Nokia». И, конечно, страшное разочарование… Но и облегчение! Ты же ждёшь от неё: «Я все поняла. Люблю только тебя. Приезжай», а пришло бы наверняка: «Ты меня достал. Всё кончено!». А так опять можно положить дисплеем вниз. И ждать…


Тогда Ромео и Джульетта. Получается, хорошо, что они умерли. Ведь они столько преодолели ради своей любви. А выдержала бы, скажем, ее любовь, если б она узнала, что он говорит «звОнит»? Или что он носки по всей квартире разбрасывает?


Если бы в жизни было так же как в учебнике — в конце все ответы, ты открываешь и читаешь.


— Нет, я сам «Войну и мир» не до конца прочел. Но есть же какие-то вещи. Высоцкий, Окуджава. Она «Берегись автомобиля» не смотрела. Знаешь, как она пишет «в общем»? «Вобщем» — одно слово. Или так — «вообщем». И тоже в одно. Хорошо, хоть не пишет «вообсчем». А то некоторые… Я ей говорю: «Ну неужели сложно запомнить? В общем. Ну что здесь сложного». А она мне: «Ну ты же понял, что я имела в виду. Какая разница?».
— Слушай, а ты действительно старый занудный дурак в свои 19 лет.


— Может потому, что ты мудак?
— Да? Я как-то не подумал. Хорошая версия. Многое объясняет.


Еще не старость, но уже и не радость.


Как гласит народная примета: если за время боя курантов успеть написать на бумажке желание, потом эту бумажку сжечь, а пепел бросить в бокал с шампанским и выпить его, то уже на следующее утро Вам гарантирована… изжога.


— О! Бельдяжки! Здесь и заночуем.
— Я не могу!
— Почему?
— Я женат. Мне нельзя в Бельдяжки…


Вы, конечно, хотели, чтобы мне было хорошо, но учили быть хорошим, а это, как выясняется разные вещи. А порой просто несовместимые.


— У тебя 5 что ли по физике была?
— Ну.
— А у меня по русскому… И как нам это в жизни пригодилось?


— Окна не открывать!
— Так душно же…
— Комары налетят!
— А мы свет выключим…
— Тараканы набегут!


— Поэтому у него принцип — «Не давать в долг близким друзьям».
— То есть, получается, незнакомому человеку он бы дал.
— Ну, Слав.
— Что Слав? Получается, что он с тобой так давно и близко дружит, что аж не даст. То есть, так тебя любит, что пошёл ты нахер.


— Я никогда и ничего в своей жизни сильно не хотел. Очень. Ну вот Слава, например, он хочет женщин. Разных. Много. Всегда. И он их добивается. А я никогда ничего так сильно не хотел, как он женщин.
— Ну… так никто ничего не хочет!


А вот почему?… Вот подошла, задала вопрос. Я вижу, что ей это очень важно. Я начинаю отвечать и вдруг понимаю, что она уже ушла. То есть ей было важно только задать вопрос, ответ совершенно не интересует. Можешь объяснить, вот это вообще что?


Я читал, слышал, рассказывали, что от любви люди испытывают не только счастье. Вот я и испытываю не только счастье. Чего я только не испытываю, кроме счастья. Может это и есть… любовь.


Я открыл второй закон всемирного тяготения: чем сильней ты добиваешься женщину, тем больше она тебя потом тяготит.


С какого-то времени появился вопрос «Зачем?»
Вот раньше тебе говорили: «Слушай, я с двумя девушками познакомился, у них квартира свободна в Отрадном, посидим, выпьем! Поехали!» Ты сразу ехал. Если бы тебя спросили «А зачем?», ты бы сказал: «Как, зачем? Ты че, дурак? Две девушки, отдельная квартира! Посидим, выпьем, ну?!»
А сейчас… тебе говорят «поехали», а ты думаешь: «Две какие-то девушки… левые. Квартира у них в ОТ-РАД-НОМ! Это ж ехать туда, пить с ними… потом то ли оставаться, то ли домой… завтра на работу. Зачем?!»


— Слав, ну она молодая девушка, ей хочется развлекаться… Ну, вспомни себя в ее возрасте. — Так я вспомнил, и ужаснулся…


То есть как-то не получилось вот так вот «раз!» — и на другую ступеньку вскочить. И это за 20 то лет. Ведь у меня не то что бы не получилось… Получилось! Но как-то средненько. То есть я такой средненький. Ведь мне никто не мешал, не запрещал, то есть я не могу никому сказать: «Вон у меня из-за кого все не так!». И, знаете, какая главная проблема? Мне хватает мозгов все это понять, но не хватает, чтобы изменить.


— Слушайте, а вот почему можно изменить только жене или мужу? Почему нельзя изменить, к примеру, детям?
— То есть?
— Ну, представь, тебя видели выходящим из Макдональдса с чужим ребенком, а?
— Или нашел у тебя ребенок в кармане чек от конструктора «Лего». А ты ему «Лего» не покупал…
— Или купил незнакомому ребенку на улице… мороженое. Ничего серьезного, душевный порыв. А твои дети это заметили.
— Да, и твой ребенок тебя спрашивает еще так: «Так, папка! Ты его знаешь, а?»
— А ты такой: «Да нет, просто купил мороженное, честно…»
— «Да? И в который это раз ты ему просто купил мороженое, а?»
— «Да что тут такого? Пошел нахер, мальчик! Я ж тебе говорю, я… я первый раз его вижу, посмотри на него! Пошел нахер, мальчик!!!»
— «Еще лучше! Первый раз видит человека, и сразу ему мороженое! Я, между прочим, мороженого годами не вижу!»
— Да… И все; и на утро — шкафы пустые, игрушек нет, и записка: «Прощай. Из детского сада нас заберет мама! Буу…»


— Должна быть в женщине какая-то загадка.
— Саш, должна быть и в загадке хоть какая-то женщина.


Сыну задачу задали по физике. Камеру от футбольного мяча заполнили водой, положили на неё дощечку, на дощечку сверху гирьку. 5 килограмм. И камеру соединили резиновой трубкой с другой трубкой, стеклянной. И от давления гири, значит, вода поступает в эту стеклянную трубку. Вопрос. А вот нахера они все это сделали?


Раньше мне родители что-то запрещали, сейчас — жена. Когда я уже повзрослею?


Сейчас в ЦУМе продаются носки за пять тысяч рублей, попробуй им соответствовать. Начнешь так работать — все проблемы решишь!


Саш, ну что ты мне опять про кого-то? Я, понимаешь? Я! Я рассчитывал на себя и сам себя подвел.


Вообще стало не совпадать: как хочется поступить и как правильно поступить. А хочется, чтобы было как правильно, но хочется, чтобы было, как хочется… И что делать?


У каждого был его первый в жизни лифчик.


— Лёш, ну что ты от меня хочешь? Езжай.
— Лёш, кто тебе дороже: друзья или бабы? Вот мне — бабы, но я, заметь, сижу здесь!
— И я!..
— А мне друзья… Но можно я поеду? Пожалуйста.


— Вот пока ты её (женщину) добиваешься — она прекрасна. Но вот вы живете вместе, она утром уходит на работу и говорит: «Ты мой небритыш» или даже так «Ты мой заспанный чебурашка», не-не… «Чебура-а-фка». И вроде это так мило, но так противно.
— И то, что заспанный, небритыш, чебурашка — это натяжка.
— Не-е, Лёш, это «натя-я-фка».


— Он денег дал?
— Нет, не дал.
— Как не дал?
— Ну как, не дал? Прилично не дал. Ровно столько, сколько я просил, вот столько он и не дал.


— Последний вопрос. Ты её послал?
— Да…
— … Как я тебе завидую.


Получается, взрослых нет. Есть постаревшие дети.


— И что вы теперь будете делать?
— Пойду, пообедаю. Вопрос с деньгами это, конечно, не решит, но что ж теперь, не обедать?


Паш, обещали скоро. Но это ж «скорая», так что как приедут.


Фильм, спектакль всегда можно остановить в какой-то хороший момент. А жизнь? Вот бы был у нее всегда счастливый конец. Не «умер», потому что «умер» — это плохой конец. Вот например, идешь ты по набережной, прекрасный день…и вдруг, за горизонтом начинают медленно подниматься титры. Ты говоришь: «Это что? Это что, все? Подожди, подожди секундочку, а кто меня играл? Че, хорошо играл? Ну, я надеюсь, вам все понравилось, потому что ну закончилось-то все замечательно…». Вот бы так бы.


— А у меня мама всегда, когда звонит, спрашивает: «Сынок, как дела?». Я говорю: «Хорошо». Она такая: «Точно?». Я говорю: «Да». «Может быть, есть какие-то проблемы?». Я говорю: «Да нет, мам, все хорошо». И тогда она мне говорит: «Понятно. Какой-то ты стал отстранённый, неродной». Обижается, что у меня все хорошо.
— Ну так заболей, простудись. Тебе что, сложно порадовать маму?


А сегодня целый год уходит от нас, и хочется сказать об этом словами классика… Но классик ничего не сказал нам по этому поводу, поэтому просто музыка на «Как бы радио».


Это потому что в искусстве нет объективных критериев. Вот в спорте все объективно — пробежал быстрее всех стометровку — все — ты молодец, победитель, чемпион!… и никого не интересует стиль твоего бега, хоть задом наперед. «Как-то он не концептуально пробежал..» — да пошел ты в жопу, ты сам так пробеги «нет, нет, что же он хотел сказать этими своими 9.5 секундами» — что ты хрен так пробежишь — только и всего.


Ну сколько же можно? Я же уже в таком возрасте, когда имею право не делать чего-то, только потому что так все делают.


— Напиши ей: «Выходи за меня замуж» и все.
— Лёш, она ушла! Какой «замуж»?
— Саш, она ради этого и ушла.


— Не переживай, тебе же хочется разобраться. Нормально значит все. Потому что кризис — это когда ничего не хочется. И тогда ты начинаешь хотеть чего-то хотеть.
— Это ладно. Вот когда тебе не хочется хотеть чего-то хотеть — вот это кризис.
— Это не кризис, это ***ЕЕЕЕЦ!


Мне 45 лет, а до сих пор мучаюсь, думаю, как мне поступить: как хочется или как правильно? Мне, конечно, хочется поступить правильно, потому что это правильно, но как хочется тоже хочется! Потому что хочется!


— Слушайте, а поехали сразу ко мне, а?
— Не, Кама, а переодеться? Ну как…
— Ну что, я тебя в красивой рубашке не видел?


— Поэтому в детстве было так здорово. Ну потому что было понятно, что хорошо, а что плохо. Ну как вот: выучил ты уроки – молодец, бабушку через дорогу перевел – да умничка. Мячиком разбил стекло – плохой.
— Логично.
— А сейчас!? Сделал ты одной женщине хорошо, а другой от этого плохо.
— А вообще все делал для третьей, а ей все равно.


Существует же какая-то денежная верность. Верен ты своим деньгам, распоряжаешься ими эффективно, тогда и они тебе верны. А повёл ты себя ветрено, ушли от тебя… к Прохорову!


— Атос!
— Портос!
— И Компромисс!


— Почему Киев — мать городов русских? Не, ну русских ладно, понятно, но почему Киев — мать? Он же отец…
— А я скажу тебе. Это потому, что Москва — порт пяти морей.


Каждый раз чувствую себя плохим, когда просто хочу быть счастливым.


Я с ними по телефону говорю о том, где и как встретимся. А когда встречаемся — о том, когда созвонимся. Есть ещё и секс. Здесь хотя бы можно не разговаривать, слава Богу!


— Ну так что дарить будем?
— Можно недорогое и эффектное что-нибудь…
— 500 долларов. Эффектно, и не очень дорого на четверых.


А у меня мама очень переживает когда я выпиваю, даже одну рюмку, сразу говорит:
— Сынок, ну в чем необходимость?
Вот когда с папой смотрели футбол по телевизору, она говорит:
— Интересно, кем становятся футболисты когда заканчивают свою карьеру.
Папа такой:
— Тренерами, судьями, журналистами, футбольным чиновниками, кто-то уходит в бизнес, кто-то спиваются.
Она говорит:
— Вот видишь сынок, — спиваются.
Так с печалью посмотрела на экран телевизора, там как раз Барселона и Реал, 22 человеческие трагедии.


— Если надо срочно уйти от любовницы, то один раз можно сделать так.
[Быстро убегает, посмотрев на часы]
— Это можно. Только потом нужно либо способ менять, либо любовницу.


— Что больше всего напрягает в женатом состоянии?

— Отсутствие других женщин.
— Нет. Отсутствие возможности других женщин.
Ты, может быть, ею и не воспользовался, но возможность же должна быть… Пример: тебе запретили есть вилкой.
— Кто?
— Не знаю. Сказали: «Никогда больше не будешь есть вилкой!» Казалось бы, и хрен бы с ним, можно ложкой, палочками, руками… Но тебе сказали — нельзя вилкой, и сразу захотелось именно вилкой. А главное — вот они вилки, лежат. Открыл ящик — полно.
— Двухзубые, серебряные, мельхиоровые
— Красивые!
— … красивые. Да тебе даже алюминиевая сгодилась, если у тебя три года ни одной вилки не было. А нельзя. А вчера еще было можно. А что изменилось?


— С девушкой та же история: взял у нее телефон и все, можно не звонить. Самое главное произошло — ты предложил, она согласилась. В общем, уже и достаточно.
— Ну, у меня все-таки еще не так!
— У меня тоже не всегда так, но все чаще и чаще.
— Это, друзья мои, старость.


— Стой, погоди..
— Стою, годю..


— Им же лет по 80, то есть лет 60 они прожили вместе. И видно, видно, прям видно, что они друг друга любят.
— Любят? Почему ты так думаешь, что они друг другу не изменяли? Может даже поэтому они и прожили так долго и счастливо. Ну потому что изменяли. Разве так не бывает?
— Нет. Так не бывает.
— Почему?
— Потому что. Потому что я так не хочу.


Деньги — они же цветы жизни.


— А почему они главные? Они что, умней, лучше? Любишь ты — так научи её с людьми разговаривать и сам научись! «Мужская просьба у меня к тебе»! А если бы за ним эти двое не стояли, его бы кто-нибудь пустил сюда? Попросить по-мужски! А я смогу к нему прийти, по-мужски попросить извиниться перед моей женой?!
— Сань, ну а что ты нам то?..
— Ничего!!! Потому что!… Ему я боюсь. А с вами… смелый.


А зачем нужна дорога, если через нее нельзя перевести бабку?


— Сначала целуешься, долго, минут двадцать. Потому что нужно, ну как-то, закрепиться на этом плацдарме, ну зафиксировать, что тебе это уже можно…
— А, прости, с языком?
— В десятом классе с языком? С ума сошёл? Это разврат.
— Что вы там одними губами двадцать минут делали?


— Давай не опошляй. Это, знаешь ли, не разовая какая-нибудь.
— А многоразовая.


Она тебя несправедливо обидела — ты справедливо обиделся и уехал. Нормально!


— Иди ты в жопу уже.
— Вот-вот, это очень правильно.
— Да нет, на самом деле все в порядке. — Не-не, в жопу, в жооопу…


— Их две. Но просто одна начинает нравиться после 150 грамм, а другая — после 250.
— Так сопьешься.
— Зато ясно, зови ту, которая после 150.
— Почему?
— Ну как. Она же тебе чуть больше нравится.
— Ну так я сегодня и 250 выпью. Так что можно звать и вторую.
— Может ты сегодня и 400 выпьешь. Зови обеих.
— Лучше выпить литр. И никого не звать.


— Девушка, простите, а у вас не будет потрахаться?
— Ой, извините, я бросила…
— Поздравляю!


— Ну, с другой стороны, принципы же тоже в жопу не засунешь.
— Не засунешь, да. Правда, у нас тут разные случаи были…


— Дорогие Максим и Марина! Вы приняли важнейшее решение: никогда не ущемлять свободу друг друга, чтобы как можно дольше сохранить взаимную любовь и уважение. Я обращаюсь к Вам, Максим Эммануилович. Согласны ли Вы не брать в жены Марину, чтобы никогда не ходить при ней по дому в трусах, не изменять ей, не приходить домой пьяным, не оскорблять ее и не бить?
— Согласен.
— Марина Владимировна, согласны ли Вы не выходить замуж за Максима, чтобы никогда не придираться к нему по пустякам, не ревновать его к друзьям, не залезать в его мобильный телефон, не лгать, что у Вас болит голова и не ходить по дому в маске из огурцов?
— Да.
— Объявляю Вас не мужем и не женой. Будьте свободны и любите друг друга вечно.


— Саня, но ты одного не знаешь. Как будет по-украински Венгрия?
— Как?! Знаю, Венгрия.
— Нии, Саша, Угорщина!
— А как они там живут?
— Где в Украине или в Венгрии?
— В Угорщине!


Когда мы вчетвером, нам хорошо. А когда мы в последний раз вот так, куда-то, вместе? Ну? Старик, да это жизнь такая! Это не жизнь такая, это мы её такой делаем!


Ты выбираешь из того, чего тебе больше хочется. А я из того, чего меньше не хочется. Это разница.


— Ну ведь было же, да? Было? В глаза мне смотри! Я же вижу, что было!
— Да не было ничего, зачем бы я тогда тебе рассказал.
— Угу… Ну целовались же, да? Целоваааааались!
— Да вообще не целовались.
— Угу… Я поняла: ты к ней приставал, а она тебе отказала!
— Я ж тебе говорю — это она ко мне приставала, а я отказал…
— Че… правда не было? Отказал? Жанне Фриске?
— Да.
— Ну ты мудаааак…


— Сынок, это нехорошо.
— Мам, я не за осуждением, я за пониманием пришёл.
— Это несправедливо по отношению к Насте. Ну всё-таки двадцать лет…
— Да нет никакой справедливости. А я, мам, есть.
— Сынок, так нельзя.
— Пап, я знаю, что нельзя. Это ж вы меня воспитали. Но как можно — тоже невозможно.


— А вот я иногда завидую людям, у которых все плохо. Жена ушла, с работы выгнали, денег у него нет, друзей нет…
— Ну и чему завидовать?
— А в его жизни наступила определенность. Она не удалась. И ясно, почему. Все кругом виноваты. Не поняли, не оценили, ну ещё… не повезло. И он со спокойной совестью запил.


Вот если бы пришли фашисты, которые за неправду расстреливают, и спросили, — «Изменяла тебе жена или не изменяла?» Я в любом случае ответил бы «нет», потому что если не изменяла, ты сказал правду, тебя отпустили, а если изменяла, то ты даже удивиться не успеешь.
А вот сказал ты — «да, изменяла» и это оказалось правдой. Тебя отпустили, живи, только как с этим жить? Ты знаешь, она знает что ты знаешь, все фашисты знают, их уже не позовешь — неловко, а ребята были полезные… А если все и держалось на том, что ты «не знаешь», а она сейчас уйдет, а ты её любишь…ай..


Слушайте, а можно я уже буду счастлив, как нельзя? Можно? Ну, можно я уже дойду, бог знает, до чего, и гляну, может там не так уж и плохо. Ну никто же из нашей семьи там никогда не был.


— Она же должна тебя как-то зацепить.
— И что, она специально делает мне больно? Это же свинство!
— Прости, а то, что ты 10 лет не женишься на ней — это не свинство?


— Я же уже извинился.
— Саш, ну ты козел и урод, только что это меняет?


Я не верю. Прелесть. Роскошь. Я в восторге. Не украли, не потеряли и не заставили бегать туда-сюда. Просто взяли, отдали. «Возьмите ваш рюкзак. Пожалуйста!». Не, ребят, балет, космос, березки — это класс. Но гордость за страну я испытал сейчас.


— Может врача? А то вдруг у Вас сотрясение.
— Обязательно сотрясение. Это ж я бил!


Саша! Выходи во двор гулять! Мы на качелях!


Ну, почему мне должно быть плохо, чтобы дяде Боре было хорошо?


Вера смотрит по телевизору «Когда поженимся». Я точно знаю, что я не хочу это смотреть! Но я не знаю, ЧТО я хочу. Если б я хотел хоккей, я бы сказал: «Ну-ка переключи». Так я хоккей не очень люблю. Нет, мне интересно, но не так, как тебе. Ты ж заводишься, кричать начинаешь. И я вместе с тобой кричу. А потом думаю: «Блин, неужели ты и правда расстраиваешься из-за такой фигни?»


— Ты представляешь, как в такой ситуации приятно отказать? Она пришла… вся… Жанна Фриске. Пришла и говорит: «Я люблю вас!», а он ей: «А я вас — нет!» Всем бабам в её лице отмстил! За юношеские прыщи, за девочку в девятом классе, которая не пошла с тобой танцевать, за третьекурсницу, которая заснула в самый важный момент, пьяная дура!
— А было и такое?
— Было!


— Я, например, молодой и энергичный человек. Мы тут с Лерой тусили на выходных — так я не спал двое суток.
— Ну и что?
— Ничего. Потом спал двое суток.


— Ты знаешь, я в какой-то момент подумала, ну что я такая дура? Вот что я такая верная? Надо было изменить, и было бы легче все это пережить. Наверное.
— А ты бы смогла?
— А что тут такого? Фью-фью — и все.
— Подожди. Чужой человек. Голый.
— Голый?
— Представляешь… Руки, ноги…
— Ноги?… Ой, про ноги что-то я не подумала.
— Носки снимает. Трусы.
— Фу. Перестань. Ну не обязательно же.
— Как не обязательно?
— Это ж я так… Образно.


А гренка в нашем ресторане называется крутон. Это точно такой же поджаренный кусочек хлеба. Только гренка не может стоить 8 долларов, а крутон — может.


— Ну да, Яна — это, наверное, единственное, чего я по настоящему хотел.
— Ну и что же ты?
— Испугался. И даже не уйти из семьи. Хотя, это тоже страшно. Я же по-другому никогда не жил с 22 лет. Испугался. Таких сильных эмоций никогда не испытывал. И не только положительных. И когда счастье, это такое счастье, что невозможно пережить. Но я ведь и ссорился с ней. Я с Верой так никогда не ссорился. Мы же реально дрались. Меня прямо трясло всего.
— А потом секс, да?
— Ну да. Я ведь считал, что это такая придумка для кино. Герои сначала поссорились, а потом — секс. А оказывается, так бывает. Это, конечно, невероятно.
— Ну и что ты тогда?
— Я ж говорю, страшно стало. Перестал себя узнавать. Понял, что могу сделать что-то… Убить её.
— А как же ты с Верой после этого?
— А нормально. По крайней мере, я знаю, что от нее ожидать. Да и от себя.


Я духовно не очень проголодался, а физически страшно просто.


— А вот я с десяти лет знал, что у мамы любовник. Она рассказала. Она делила со мной эту тайну… Наверное, поэтому я такой.
— Какой?
— Ну вот какой-то такой.
— Какой такой?
— Ну вот если бы я был алкоголиком, то именно из-за этого.
— Но ты же не алкоголик.
— В том-то и дело. Такое оправдание пропадает.


Мечты вообще не сбываются. В лучшем случае ты просто достигаешь цели.


— Хорошо, если задействован ребенок. Его можно, если маленький, купать.
— А если большой?
— Тем более купать, его же больше.


Заметил, что у неё сапоги сапоги стоптаны с одной стороны больше и думаешь про себя — косолапит. Потом думаешь, ну и ладно, у тебя тоже так, но это слово — косолапит… А так она мечта…


Ну чё ты пялишься? Психологическая травма! Ссу, где хочу.


— Лё-еш, выйди с Геком!
— Вот что мне сделать: выйти с Геком, заказать такси или развестись?


Я вообще в последнее время больше боюсь, чем трахаюсь.


— Я люблю Вас, Вячеслав Гаврилович.
— А я Вас — нет. Уважаемая Жанна Фриске, держите себя в руках…


Знаешь, мне все время кажется, что ей не хватает. Я еще и еще, хе-хе-хе. Она говорит: «Хватит. Давай спать». А я думаю, может, она специально говорит «Хватит», ну, чтобы мне потом не пришлось говорить «Хватит»? Боится, что мне плохо станет. А мне и в самом деле нехорошо. Но я ж доказываю.


Я вообще еду не «куда», а «откуда»!


— Зигмунд Яковлевич, что со мной?
— Ну, Вы знаете, в свете моей теории, телефон здесь, конечно, — это фаллический символ… Дорогой мой, Вам — ***ец.


Александр Демидов. Энциклопедия семейной жизни. Раздел «Влияние прикроватного светильника на либидо человека».


— Что мелкий понес?
— Помидоры.
— А второй?
— Тоже помидоры.
— Зачем им столько помидоров?
— Я не знаю. Может, есть?
— Да ну. Вряд ли.


Хорошо, но невозможно.


— Слушайте, что-то мне так хорошо с Катей, ну, невероятно. Но что интересно: вот когда появилась Катя, и с Настей стало хорошо, как давно уже не было. И там хорошо, и там хорошо. Мне от этого так плохо…
— Чего?..
— Саш, вот даже не пытайся!
— А я понял. Ты чувствуешь вину перед Настей за то, что тебе хорошо с Катей.
— Нет.
— Ты чувствуешь вину перед Катей, что тебе хорошо с Настей, и ты от неё не уходишь.
— Вот тоже нет.
— А я предупреждал…


— Когда в Москве облавы на грузин были, меня менты остановили, а я им говорю: «Давайте я вам спою, и вы сами меня отпустите, потому что поймете, что грузин не может так петь.»
— Отпустили?
— Ага, за 300 долларов. Даже песню не послушали.


И что ты ему советуешь? Сейчас он в ужасе от того, что она, возможно, к нему не вернется. А так он будет в ужасе ещё и от того, что она, возможно, вернется, и ему придется жениться.


И вот совершил он подвиг ради нее. Но когда это было? И один раз. А чешет он всё время…


— Я чувствую вину за то, что я не чувствую вину. Простая вещь. И там хорошо, и там хорошо. И это ж не хорошо. А мне хорошо…
— А вы знаете, что если засунуть лампочку в рот, то обратно её уже не вынуть.
— Слушайте, ну а кому ещё мне это рассказывать?..


— Нет, но я же слышал, что есть такие пары которые договорились говорить правду, если у них на стороне что-то произошло.
— Представляю таких договорившихся.
— Скажи честно, ты мне когда-нибудь изменял?
— Да, вот позавчера с секретаршей.
— И она ему в ту же секунду фигак светильником по голове. А он такой лежит весь в осколках: «Ты чё, мы же договаривались». Ну тут и выясняется, что, во-первых, они не договаривались, что после этой правды она не бьет его светильником по голове, а, во-вторых, этот вопрос задается с одной-единственной целью услышать ответ «НЕТ», и не важно, правда это или нет.


И да отсохнет рука у предлагающего вам меньше ста долларов, да будут просрочены у него вечно права, не пройден техосмотр и не оформлена страховка! Аминь.


Вот смотри, у меня есть жена, ребенок… холодильник трехкамерный. Трехкамерный!! Я вот, всего этого хочу или так просто надо?


— Очевидно, что в этой ситуации она была совершенно неправа…
— Рот закрой.
— Но Вы же сами просили, чтобы я рассказал.
— Так ты мне рассказывай. Кто был неправ — я сам решу.


— Папа, я покакала!
— Поздравляю!


— Лев Николаевич, посоветуйте. У меня жена, я её люблю. И любовница, я её тоже люблю.
— Любовница — это нехорошо. Любовница — это безнравственно.
— Послушайте, Вы вон у себя в деревне всех баб перепортили.
— Мне можно! Я, понимаешь ли, нравственный ориентир!


— А еще мне в детстве казалось, что все старше меня. Ну, то есть так оно в общем и было. Поэтому последняя конфета — кому? — мне. Все, все конфеты мне. И я, очевидно, привык. Поэтому сейчас самая красивая девушка должна быть моей.
— А если она не твоя, то придет папа, отнимет ее у плохого мальчика и отдаст тебе. Или, знаешь, купит такую же.
— Привезет лучше. Из Прибалтики.


— А зачем ты сказал, как меня зовут?
— Я им не сказал. Они сами..
— А они откуда знают?
— А я откуда знаю?
— Ты знаешь, потому что мы двадцать лет дружим…
— Что?
— Да нет, Слава не знает, откуда они знают, как тебя зовут.


Говорите правду всем, кроме фашистов и постаревших одноклассниц.


И да не пресыщется в доме сём мздоимство и стяжательство. И да не уменьшится на крышуемой вами территории число торговых точек, притонов и борделей. И да будет построено на вашей территории еще и вьетнамское общежитие, и каждый чтоб живущий в нем не имел бы регистрации.


Вот любишь ты жену. И любишь ты колбасу. Пошел, купил 200 г, съел. Это же не значит, что ты изменял жене с колбасой.


Ну какой анальгин? Новый год же.


Не нужно пытаться осуществить мечту. Пусть так и остается мечтой.


— Не тошнит?
— Нет, мне уже нечем.


— А вот самое ужасное, когда ещё вчера у вас всё было прекрасно, а вот сегодня от неё приходит sms-ка: «Извини, мы больше не можем быть вместе. Пожалуйста, не звони и не пиши. Я желаю тебе счастья». А ты не понимаешь почему. То есть, мало того, что тебя бросили, дополнительный кошмар в том, что ты не понимаешь, ну почему так, почему?! Естественно, начинаешь звонить ей, писать, а дальше всё, как ты сказал, вот именно так. Но я в какой-то момент нашёл точный ответ на вопрос «Почему?» Знаете какой? — «Потому что». С моей точки зрения, это стопроцентно точный ответ на вопрос «Почему?». ПОТОМУ ЧТО!
— Да у женщин многое этим объясняется.
— Да всё…
— Вот поэтому Саша и не женится.


— Ой, что ж он всё-таки с Петром сделал!
— А представляешь, что сделал бы Пётр с ним, если бы это увидел!


Интересно, как бы я смог понять, что это высокое искусство, если бы ты меня об этом не предупредил?


Забавные вы, ребят. Вчетвером из-за такой фигни. Хотя бабы, конечно, иногда пристроят геморрой. Вот была у меня одна — на лицо симпотная, но мерзота…


Мне когда было 14 лет, я думал, что 40 лет — это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически 40, а я понимаю: действительно не будет… потому что до сих пор 14.


А почему в ресторане ей никогда не нравится то, что заказала она, и всегда нравится то, что заказал я? И она начинает есть у меня из тарелки. Я ей говорю: «Закажи себе то же самое». Она говорит: «Зачем? Я только попробовать». И съедает половину.


Мне кажется, что левые связи осуждают в основном те люди, которые сами их иметь не могут.


— May I have fifty grams of cognac, please?
— Может, сразу стольничек?


Подождите, я сейчас переоденусь и вам на рояле поиграю!


Ты знаешь, у меня в детстве для таких случаев был способ. Я себе представлял, что ко мне приходят фашисты, но не для того, чтобы «хенде хох», а с благородной миссией, помочь мне разобраться в моем внутреннем мире.
Светят мне в лицо и задают вопрос, на который я сам себе не могу ответить. Не могу докопаться до правды, там…


«Кого ты больше любишь, Марину Штурманову из 8 «В» или Яну Мищенко из 9 «Б»? Если скажешь правду, мы тебя отпустим, а нет — расстреляем.»


А они эту правду почему-то знают, ну, фашисты.
И я так вдруг собираюсь и понимаю… Яну Мищенко!


Огромное спасибо, было конструктивно.


— А как по-украински будет отель?
— Хотель.
— А номер?
— Нумер.
— А перина как?
— Пэрина!
— Опа, так я знаю украинский язык!


Оцените статью
Афоризмов Нет
0 0 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Теперь напиши комментарий!x