Фильм Бригада — цитаты и афоризмы (320 цитат)

Самый противоречивый сериал российского производства, который, возможно, и в настоящее время не столько актуален. Но во времена его выхода, она совершил настоящий прорыв и потрясающий отзыв у зрителя. Это не длинная история о настоящей дружбе между мужчинами, и о том, как же опасен мир, если плыть не по течению. Фильм Бригада — цитаты и афоризмы собраны в данной подборке.

 Живи своим умом, Пчела.

Живи своим умом, Пчела.


Вот, бобик-касарь, братанов же разводит с черными работать, сука не краснеет.

Вот, бобик-касарь, братанов же разводит с черными работать, сука не краснеет.


Ну, запели! Пчела - наш брат. Кто забыл, я напомню.

Ну, запели! Пчела — наш брат. Кто забыл, я напомню.


Чё у меня с часами? -Зато ''Rаdо''. Говорил тебе, купи ''Луч'' или ''Полет''

Чё у меня с часами? -Зато »Rаdо». Говорил тебе, купи »Луч» или »Полет»


Ребята подкинут.

Ребята подкинут.


Отвезешь Витю в аэропорт, посадишь на рейс, и мне отзвони.

Отвезешь Витю в аэропорт, посадишь на рейс, и мне отзвони.


Космос, не дело так о друге говорить. Хотя по большому счету ты прав.

Космос, не дело так о друге говорить. Хотя по большому счету ты прав.


Неизвестно, чем это все закончится, Саня. Попомни мои слова!

Неизвестно, чем это все закончится, Саня. Попомни мои слова!


Поехали, опаздываем.

Поехали, опаздываем.


Да я вот не пойму, что за дела. Фил, тормози! Из машины бегом!

Да я вот не пойму, что за дела. Фил, тормози! Из машины бегом!


Ну ладно, по любому ты брат мне.


Давай мы тебя до аэропорта подбросим.


Прыгай! ТВ.


Кому служишь, Соломон?


Да он не Пчёл, он — жук…


Здравствуйте, товарищи. Сегодня началась рабочая поездка Михаила Сергеевича Горбачева…


Служу Советскому Союзу!


Ты служишь дембелю, салага! Вольно! Вольно!


Чё орешь, как конь? Не видишь, что я делаю?


Сегодня в Кремле продолжила работу Сессия Верховного Совета СССР.


Уважаемые товарищи, Совет Министров СССР вносит на ваше рассмотрение проект, постановления Верховного Совета СССР…


Ну чё? -Дембель, рядовой Жураев.


Пока, ребята. -Давай. Давай, я напишу. Давай.


Ну что, Фай, что-то на душе скребет… Я не знаю. Прощаемся, но не получается.


Да перестань. Знаешь, один философ сказал: »Если души не умирают, значит, прощаться, отрицать разлуку… »


Ну начинается, Фай. -Счас вылетит… Птичка согнула новую пулю, держи!


Будешь меня помнить?


Улыбочку! Оп! Есть! Держи его.


Нормально? Всё всё подклею.


Ленка, я иду. Почти два года в Афганистане, и вот весной пришел мой дембель. Я мать увидел и дом родной, своей девчонке от счастья пьяный взгляну в глаза… …Она смеется, а там как прежде… …идет война. У перевала в глухом ущелье опять стрельба. Пошло их трое, лежать на камне, и смерть губа. А может завтра и нас такая же ждет судьба. Она смеется, а там как прежде идет война. Она смеется, а там как прежде идет война. Лена!


Этим бойцам повезло, они возвращаются живыми с честью и славой.


Этим бойцам повезло, они возвращаются живыми с честью и славой. Счастливой встречи с домом!


А граница пролегла вот здесь в середине моста…


Мать, ты так замок не поменяла. Разве так можно?


Ой! Саня! Саня, мой сынок!


Мама, ну ладно. Я весь грязный, пойду переоденусь. Ладно, мама.


И что ты мне не позвонил? Я же ничего не приготовила.


Все нормально. Чё, маленький, что ли? Ну ладно.


Слушай, ты машинки не умеешь ремонтировать? -Нет.


Ну не надо тогда отпираться.


А я не отпираюсь, участвовал. Давно я с этим Коротыгой хотел повозиться, ради спортивного интереса.


Неплохо повозился. Ты знаешь, на кого похож? На Фреди Крюгера. Так! А Белов во сколько оттуда уехал?


Откуда? -Из Раменского? -Если вы о бое, то его там не было.


Не было, или не видел? -Не было. — ‘’Не было». А сейчас он где? -Без понятия.


Хорошо. Ознакомьтесь, подпишите. Подписка о невыезде, на суд вызовем повесткой. И.. остальное вам друг расскажет.


Олюшка, ну… Ну, хватит мучать скрипку. Ложись-ка ты спать.


Ложусь, бабуля.


Давай. Алло! Алло! -Алло. -Алло. -Алло! -Здравствуйте. -Здравствуйте. Простите, что так поздно. Вы только не пугайтесь, хорошо. Вы меня не знаете, я ваш сосед. -Сосед? А вы какой сосед: справа или слева?


Нет, все равно слева, но это неважно. Понимаете, я тут у вас буквально слушаю, буквально наслаждаюсь. Я только не могу понять, что это?


Это »Каприз» Паганини. А что вы только ради этого и звоните?


Да? Я говорю, что-то капризное очень. Нет, подождите, просто хотел услышать ваш голос. -Очень мило. Ну что, услышали? До свидания.


Нет, подождите, в общем…, короче, »я помню чудное мгновение, передо мной явилась ты, как мимолетное видение, как гений чистой красоты».


А вас случайно не Александр зовут? -А вас не Анна? -Нет, не Анна. А если утром увидимся, как я вас узнаю?


У меня в левой руке будет журнал »Огонек».


Ну ладно, договорились, только мне уже пора, извините. До свидания.


До свидания. -Бабуль, чайку попьем?


У нас сахара нет. Варенье будешь? Все пока.


Так. Значит, твои друзья мне рассказали, что в субботу вечером вы были в ангаре в Раменском.


В субботу вечером мы с девчонками отдыхали. -С девчонками? Как звали девчонок?


Лена, Наташа, О ля, Света. -Кто еще с вами был?


Я, Сашка Белов и Космос.


Значит, девчонок было четверо, а вас, выходит, трое.


Угу, я… с двумя обычно. -Хорошо. Назови адреса девчонок. -Мы в парке Горького познакомились, так что адресами не обменивались.


Значит, Таня, Марина… -Нет, нет. Лена, Наташа, Оля, Света.


Замечательно. Значит, ознакомься и подпиши. Подписка о невыезде, суд вызовет повесткой. Кстати, ты в ЭВМ не разбираешься?


Что? -Да тут ЭВМ привезли.


Нет, не разбираюсь.


Ну, тогда пошел вон, щенок. -Оля, проездной забыла.


Да у меня мелочь есть, баба. -Ну, с Богом! У дачи тебе! -Пока, бабуль.


Щенки эти заколебали, мозг парят. Кстати, Филатов в сознанке, в бою участвовал. Но его ведь к делу не пристегнешь, он даже по хулиганке не проходит.


Ты не суетись. Чего? Обыск был? Был. Пистолет нашли? Нашли. Все нормально, теперь давай…


.. Белова в розыск, чтобы районки там, вокзалы, трассы…, чтобы все полностью.


Ну чё, мать?


Я тебя не понимаю, Саша, тебе о невесте уже пора думать, а ты все…


Вот я и думаю о ней с утра до вечера.


Вот и думай. Да, кстати, что она такая дорогая? На эти деньги корову можно купить.


Ну, это старинной породы, мать… Ну, с ней еще Кельты воевали.


Какие еще Кельты? -Конвойные, мать.


Она хоть пушистая? -Гладкошерстная.


Ну что, как таска. -В холке 70 см., и весит как дельфин. Ну, мам.


Сказала »нет», значит, нет. Да, сынок, лучше эти деньги на взятку в институт потратить.


Ну, мамулек! Мамусик! Мамуль, ну, пожалуйста. Дай взаймы на месяц, мам. Ма! Мамуль, пожалуйста! Ну, ма!


Кто дает взаймы в семье? Мы что, чужие что ли?


Все, только не это. Я пошел. -Вот дурачок. -Ну что, народ шумит.


Новый боец появился, Мухе наобутскал. — Да. Истоптал его, как носорог.


Ай да пацан! Ладно, ты вот что скажи. Как твоего головореза зовут? -Саня Белый. -Саня Белый. — Да, да, -Саня Белый. Так вот, Саня Белый расти не думает, а? -Да нет. — А что? Может мы с ним встретились, поговорили. -Это бесполезно. Я сам его хотел в движение подтянуть. Да он упертый, у него своя жизнь.


Смотри, Космос, только Муха так не оставит, и мстить будет железно.


Кто с пером к нам придет, от ствола и скопытиться. -Не спать!


Сейчас сам уснешь навеки, хе-хе!


Давай, Космос, береги себя и своих друзей. -Счастливо.


Да, и удачи в нашем нелегком деле. -Светик, да покушал. Покушал, котлетку съел. Да нет, покушал. Котлетку съел. Ну, все, Светик, у меня люди. Всё.


Владимир Евгеньевич, как просили, оперативочка на Белого и компанию.


Садись. Чё ты так официально-то? Ты проще будь, проще. С участковым беседовал?


Да. В общем, там полноценная преступная группировка получается. -Уж мы их душили, душили. Знаешь, такая песня есть: »Это очень хорошо, даже очень хорошо».


Да. »… И под ливнем, и под градом, лишь бы быть с тобою рядом, это очень, это очень…» -Ты прям певец. Муслим Кобзон. -Виноват.


Филатов здесь? -Здесь. — Заходи. -Так. Именно этого я и боялся.


А чё? Что-то не так? -Бывает и хуже. Головные боли часто? -Ну, бывает, когда перепью. Шутка, я вообще не пью.


Это ты своему тренеру расскажешь. Сколько лет занимаешься? -Ну, давно уже, лет десять. -Ты КМС?


Нет, КМС — это запись старая, а зимой я уже на мастера сдал.


Ну вот, что я тебе скажу, мастер. К сожалению, ты не первый, у многих к этому времени происходит в коре головного мозга изменения, к сожалению, необратимые.


Не понял? — С боксом тебе придется завязывать. В противном случае последствия самые печальные. Мухамеда Али видели на открытии Лос-Анджелеских игр? Видели, как он нес олимпийский огонь?


Ну видел, ну и что? -Болезнь Паркинсона, молодой человек, дело серьезное.


Ну, при чем здесь Мухамед Али? Вы на меня посмотрите! Я здоров, как бык!


Я один не поеду, железно.


Белому тоже нельзя. -Сыграем.


Что с тобой играть? Я все равно проиграю. -Ты что там? Ее лупил что-ли? -Аннь, ты там живая?


Да. -А вы что не ложитесь-то? Чифира нет больше? -Космос, меня подожди. -Ну, куда же я без тебя? -Дай сюда ключи.


Уйди ты! Какие ключи? -Дай я поведу. -Я гонщик Формулы один.


Ну, давай, давай. Слышь? Ты, гонщик, смотри, машина твоя. Разобьешь, не будет у тебя машины, как у Майкла Джексона. Дверь закрой. -А не хочу. -Ну, тогда и я открою.


Сейчас до города долетим, возьмем бабки, бухала. -Пока все. Остальное завтра сниму с книжки.


Спасибо. -Не за что. Тань. Ты мне можешь объяснить, что происходит с нашими детьми? И когда это началось?


Не знаю. Саня… … всегда был такой справедливый. Понимаете… СЛЫШЕН ШУМ -О!


Ты где был? -Пап, дай денег. -Что? -Ну, полсотни, послезавтра… Ты чего? -Никуда не пойдешь!


У меня дела. Я разобью, сказал! Я разобью, уйди отсюда! -Отойди от меня! -Сиди! -Какой ты мне отец? Ты даже денег не можешь дать! Отец ты!? Здрасьте, тетя Тань. -Здравствуй, Космос.


Извините, тетя Таня. С Сашей все в порядке. -Белов на даче?


Какое тебе дело? Пусти! -Как это »какое дело»? Я твой отец, негодяй. Я дал тебе ключи, а он убил человека, и его ищут.


Он мой друг, я дам ему защиту. Понял меня, папа? -Сынок, тебя посадят. -Мне все равно, пусти.


Надя! Сигары, кофе и мои записные книжки, срочно! -Пчёл, дай огонька. -Да, ё… На. Знаешь, я всю жизнь мечтал быть аквалангистом. -Будешь. А я вулканологом.


Будешь? -Нет, факт. -Ну че она? -Замоталась маленькая, спит. -Махнешь не глядя? Ты к моей, я к твоей. -Да ну, у меня уже башка трещит.


Да? Ну, нет — так нет. Космос что-то не едет. -Угу. РАЦИЯ: -Приказываю всем оставаться на своих местах. Дом оцеплен. Белов, ты под прицелом.


Пчёл, ты со мной? -Угу. -Руки за голову, и два шага вперед! Белов, повторяю, два шага вперед.


Сейчас, шнурки только завяжу. За домом забор, за ним лес. -Считаю до трех, открываю огонь на поражение. -На счет раз.


Мамочка. -Тихо. -Раз! -Бегом! Пчёла, давай! -Саня, Саня ! -Руку давай! -А то убьют! -Давай! -Давай быстрее, резко! -Ходу, Пчёла, ходу! Вот, на! -Белый!


Вот так я понял. Ну и как там у тебя сейчас в Мельбурне? Полдень? Ладно, ладно, не злись, Петр Мефодч. Дай Бог тебе не знать таких проблем в жизни. Будь здоров. Ну, ты же генерал, ты же можешь помочь! Что, я так часто обращаюсь к тебе с просьбами с такими? Спасибо тебе, дружище, огромное.


Фил, не спи, замерзнешь. -Слушай, Космос, а чё это? -Приехали. -Космос? Твою мать, где вас черт носит? -Что случилось?


Сюда быстрее, Сашка ранен! Что встали? Сашка ранен! Облава, мусора кругом, мы еле-еле вырвались!


А это кто такой? -Мент, он там на стреме


-Пошевели поршнями. Ёкарный -бабай, опять сколько дыма, а? Говорил же, поменьше надо!


Ехали-ехали и, наконец, доехали. Фашисты под Москвой! Двое фрицев на мотоцикле, не торопясь, словно у себя дома, катили по подмосковной проселочной дороге. Один из них, водитель в очках-консервах, изо всех сил вцепился в руль, стараясь удержаться в разбитой колее. Второй, офицерик со шрамом на щеке, в лихо заломленной фуражке, громко и слегка фальшивя, распевал на весь лес «Милого Августина». Похоже, он был пьян – то ли от шпанса, то ли от весеннего воздуха России.


«Ах, майн либер Августин, Августин, Августин! Ах, майн либер Августин, Августин, Августин», – его голос был слышен издалека, он пугал птиц и нарушал торжественное спокойствие природы…


– Я этих сволочей всех перестреляю! – прохрипел напарнику русский партизан в ушанке и очках с замотанной бечевкой дужкой, крепко сжимая ключ адской машинки. Народные мстители прятались за пригорком, поджидая обнаглевших фашистов.


Неожиданно справа от них из-за стволов сосен показался аккуратный плакат с надписью «Achtung! Partisanen!». Захватчики даже не поняли последнего предупреждения. Поздно, подлые фрицы!


Твердой рукой очкастый партизан повернул ключ. Оглушительный взрыв взметнулся столбом пламени, подбросил так и не допевшего песню немца и его напарника в негостеприимное русское небо. Из клубов дыма на поляну выкатился пылающий мотоцикл. Уже без седоков.


А мгновенно обрусевшие оккупанты беспомощно повисли над землей, раскачиваясь и разгоняя дым руками. Страховочные тросы, надежно прикрепленные к спрятанным под формой поясам, в последнее мгновение перед взрывом успели выдернуть незадачливых «немцев» из седел.


– Ох ты, куда это меня? – прохрипел тот, что в очках-консервах.


– Иваныч, ты как? – отозвался второй.


– Вроде ничего, а ты?


– А… – отмахнулся «Августин» со шрамом и заорал вполне узнаваемым голосом Фила. – Слава, твою мать, ну сколько можно объяснять было! Взрывать нужно под передним колесом! Давай, опускай меня!


Все это выглядело довольно забавно, но Филу было наверняка не до смеха. Все-таки он совсем не любил оказываться в дурацком положении, тем более сегодня, когда он еще и пацанов пригласил на съемки.


В конце концов с помощью ассистентов и «такой-то матери» Фил и его напарник оказались на земле.


Раздражение Фила еще окончательно не прошло, но, почувствовав под ногами почву, он смог наконец внятно и членораздельно высказать свои претензии не в пространство, а конкретно Славе, тому самому, который головой отвечал за выполнение трюка:


– Ну, договорились же, как только пойдет первое колесо – сразу взрывать! – сейчас Фил до смешного был похож на обиженного подростка.


– Теперь все, уже ничего не изменишь, – ассистент похлопал Фила по плечу.


– Да нормально все было, хорошо, – одновременно и примирительно и успокаивающе отозвался спокойный как танк Слава.


Тут из клубов едкого дыма донесся голос режиссера, которого сейчас меньше всего волновали сиюминутные разборки:


– Еханый бабай! Опять сколько дыма-то! Говорил, меньше надо! – однако в голосе его вместе с тем слышалось и удовлетворение: трюк был отснят и, похоже, все в норме. Остальное – при монтаже.


Фил, похоже, тоже успокоился и почувствовал, как это часто бывало с ним в стрессовых ситуациях, жуткий приступ голода:


– Юсуп Абдурахманыч! – истошно заорал он, наискосок пересекая еще дымящуюся поляну. – Когда обед-то?


Чуть в стороне от съемочной площадки, через которую ассистенты торопливо тащили всякого рода съемочный инвентарь, стоял знакомый «линкольн», а за ним – вечно хохмящий Пчела, очень серьезный Космос и чему-то своему улыбавшийся Саша Белов.


– Пацаны, ну что, не голодные? Может, пообедаете? – Фил по лицу Саши попытался понять, не очень ли глупо выглядел в подвешенном состоянии. В то же время он явно гордился своим участием в съемках.


Саша лишь едва заметно кивнул, но в это время к Филу, едва не хватая его за грудки, бросился Космос с горящими от возбуждения глазами.


– Фил, знаешь что, – зачастил Космос. – Слышь, познакомь с режиссером-то, а? Может, мы тоже пригодимся? Ну там, знаешь, прикинемся, типа как артисты. Че там надо – ну, накостылять кому, ты ж знаешь, а? – В завершение этой тирады Космос схватил фашистскую фуражку и, пижонски держа ее двумя пальцами за лакированный козырек, водрузил себе на голову. Самому себе Космос нравился чрезвычайно.


– Ну давай, договорились, – чуть снисходительно усмехаясь, сказал Фил и вполне серьезно и даже с ноткой недовольства бросил: – Положи фуражку-то.


Но Космосу было уже не до нее, он представил себя, такого классного, на экране:


– Пусть меня в кино возьмут! – его просто распирало от восторга.


– Сеня, позвони Птиченко! Где обед-то? – щекастенький, кругленький и в то же время очень живой режиссер в зеленой панаме, нахлобученной на затылок, как раз оказался в поле зрения друзей.


– Андрюш, можно тебя? – крикнул Фил, направляясь в его сторону и махнув ребятам рукой, мол, вперед. Он-то знал, что режиссеру сейчас ни до кого, но и отказать в просьбе ребятам он не мог. – Это мои друзья, – улыбнулся он, подталкивая вперед Космоса.


– Космос, – протянул тот ладонь.


– Очень приятно, Андрей, – отозвался, пожимая руку, режиссер: он даже бровью не повел, услышав странное имя.


– Виктор, – Пчела улыбался во все тридцать два зуба.


В этот момент к ним подкатила такая же кругленькая, как и режиссер, ассистентка с новеньким фанерным плакатом с давешней надписью «Achtung! Partisanen!».


– Ну как? – ей хотелось получить оценку немедленно.


– Отлично! Прямо сорок первый год! – бросил Андрей, возвращаясь к процессу завершения знакомства.


– Александр, – Саша Белов внимательно и с неподдельным интересом, чуть склонив голову набок, разглядывал режиссера.


Того уже взял в оборот Космос, подхватив под руку и увлекая куда-то к одиноко стоящей елочке.


Режиссер – забавный такой, – добродушно улыбнулся Саша, направляясь к «линкольну».


– Здорово, – восхитился Саша, поглаживая морду не отходившего от него Вулкана. – А сейчас где-нибудь снимаетесь?


– В данный момент – нет. Консультирую три фильма. Один – времен Великой Отечественной, второй – самое что ни на есть средневековье, ну а в третьем, до кучи, действие происходит в далеком будущем. Так что скучать не приходится. И еще добиваю сценарий, где все происходит в двух временных пластах. Современность и Ирландия накануне принятия христианства.


– То есть про кельтов?


– Про них, родных. Отчасти. И про нас с тобой. Чем больше влезаю в материал, тем лучше понимаю, что меняются не столько люди, сколько декорации. Отличаются лишь обстоятельства жизни да немного меняются традиции. Ну представь, еще несколько лет назад в каком страшном сне могло присниться, что в нашей России, в конце двадцатого века, найдутся умники, которые практически буквально возродят практику человеческих жертвоприношений? Причем именно в кельтской традиции, которая отличалась максимальной изощренностью. В основе-то фильма – реальные факты!


– Что, прямо настоящие жертвоприношения?


– Именно, и притом в самой провинции, в самой глубинке. Калужская область. Сейчас многие в мифы играют да заигрываются.


– Идиоты, – сказал Саша, – руки бы поотрывать этим… Тоже мне друиды нашлись, духовная элита, мать ее. А кельтов я все равно уважаю. Тогда же время другое было.


– Время всегда другое. По-своему. Сам-то как? Чем думаешь заниматься?


– Чем сейчас все занимаются? – пожал плечами Саша. – Бизнесом каким-нибудь.


– Что ж, дело хорошее. Хотя и небезопасное.


– Знаю, – улыбнулся Саша.


– Ну, если что, помощь какая понадобится, обращайся, тезка.


– Спасибо, Александр Иванович. Пока своими силами обходимся. А вот по вашей профессиональной части есть у меня одна просьба.


– Излагай.


– Друг у меня есть. Валера Филатов, бывший боксер. И вообще спортсмен и человек хороший. Из спорта его ушли, а ему энергию девать некуда. Может, он вам в каскадеры сгодится? Не знаю, как на кельта, но на какого-никакого фашиста или бандюгана точно потянет.


– Присылай своего боксера. Глядишь, и впрямь сгодится. И сам не пропадай. Звони, появляйся.


Так Фил и стал по совместительству еще и артистом…


Саша в последний раз бросил взгляд на суету съемочной площадки. Пора было спускаться на грешную землю, а то что-то все витают в облаках. Артисты, понимаешь!


– Я вот что думаю, братья, – сказал Саша, и улыбка погасла на его губах. – С автосервисом ясно. Вот северные рынки, где у нас доля – Рижский, Петровско-Разумовский и т.д. Что они нам дают?


– Кусок хлеба с маслом, – не понимая, к чему ведет Саша, пожал плечами Космос.


– А что еще?


– Геморрой, – ухмыльнулся Пчела, который интуитивно почувствовал, куда клонит Саша.


– Именно. Мы имеем дикий геморрой с лохами, ментами, дольщиками, ломщиками, отморозками, – а получаем, по сути, по большому счету, фигу с маслом. Никто нас по тому же большому счету не уважает.


– Ну, я так не сказал бы, Сань, – обиделся Космос.


– Короче, братья, я о чем хочу сказать. Расти надо. Почему при одинаковых условиях производства, скажем, с солнцевскими бригадами, мы получаем в пять раз меньше? – Саша окинул друзей взглядом.


– А ты сам как считаешь? – вопросом на вопрос ответил Космос.


– Потому что пора менять политику. Как говорил Дэн Сяопин, пусть расцветают сто цветов.


Фил, доскребывая ложкой остатки своей непонятной пищи, серьезно констатировал:


– Цветы азеры не отдадут.


Друзья переглянулись: похоже, Фил все еще не выбрался из своего кино или же неудачно стукнулся головой в последнем трюке.


– А вот компьютеры как? «Эста», «Видикон», «Омега» – по району штук десять фирм, на кого можно наехать, – с ходу включился Космос.


Пчела молчал, и было очень похоже, что какая-то мысль вызревает в его голове. Чуть отвернувшись в сторону, он пальцами правой руки делал быстрые странные движения, будто пытался нащупать в воздухе тонкую ниточку, которая приведет их всех к ответу на главный вопрос всех времен и народов: что делать?


– Компьютеры – это хорошо, – как бы отмахиваясь от Космоса, задумчиво произнес Саша. Он постучал пальцами по капоту «линкольна», словно по компьютерной клавиатуре. – Только бум скоро спадет. Как с белых яблонь дым. Еще год-полтора максимум.


– Ну, Белый, ты сам не знаешь, чего хочешь. – Космос развел своими длиннющими руками и изобразил на физиономии окончательное и полное непонимание.


И тут созрел Пчела, точнее, его идея: – «Курс-Ин-Вест», – по слогам и чуть ли не сладострастно выговорил он. Космос присвистнул:


– Ну, ты махнул.


– А че махнул? – напрягся Пчела. – Они только-только взлетели, люди говорят, их пока никто не ведет.


– О чем речь, братья? – живо заинтересовался Саша.


– Малое предприятие «Курс-Ин-Вест», – словно школьному учителю, стал отвечать урок Пчела. – Артурик Лапшин, сосед мой бывший. Месяц назад въехал в офис на Цветном. Компьютеры, недвижимость, цветные металлы. Одна сложность – неясно, откуда такой подъем.


– Комсомольцы, небось. Интересно. Очень интересно. – Саша закусил губу и, похоже, начал обретать то обостренно-легкое настроение, которое всегда возникало в нем перед «большой битвой». Короче, поймал кураж.


Космос, зная за Сашей эту черту, попытался охладить его пыл.


– Знаешь, Сань, лучше синичка в руках, чем перо в боку, – не очень, впрочем, уверенно и почти скороговоркой пробормотал он. И уже почти смирившись с тем, что, как он знал, все равно произойдет, раз уж Белый закусил удила, Космос махнул рукой, едва не задев Пчелу по носу. – Если тебе по фигу, сам и пробивай.


– Легко. Поехали, – твердо сказал Саша, открывая дверцу «линкольна».


– Хороший коньяк! «Мартел»! Помню, Косу отец с конференции привозил, – облизнулся Пчела, как кот на сметану.


– Как же, как же, ты нажрался тогда, потом в туалете Ихтиандра искал, – изящно поставил его на место Фил.


Саша с Артуром доигрывали уже седьмую партию в нарды. Саша бросал кости с видимым азартом, Артур нехотя, словно под дулом пистолета. Хотя почему – словно? В какой-то момент, когда Саша отвернулся, Артур увидел торчавшую у того из-за пояса рукоятку «Макарова».


– Давай, Артурчик, выпей. – Пчела плеснул в фужер коньяка и, как заправский бармен, пустил емкость по зеркальной поверхности стола.


Артур коньяк перехватил, но пить почему-то не стал. Он тупо смотрел на игровую доску.


– Ага… Так, так и так. – Саша поставил последние фишки на свободные места, полностью закрывая «дом». – Семь:ноль. Ты бы хоть для приличия партийку выиграл… Какой из тебя руководитель, если в «кашу» играть не умеешь?


Артур на сей раз не сдержался:


– Ты, блин, псих, что тебе надо? Саша осуждающе покачал головой:


– Глупый ты, Артур. Давай еще партию…


Оля начинала нервничать. Конечно, она пыталась привыкнуть, что Саша всегда все делает по-своему, но надеялась, что ее просьбы будут для него не менее важными, чем все дела на свете. Но пока все оставалось по-прежнему. Вот и сегодня Саша опаздывал. А ведь до свадьбы – всего ничего. Эта примерка последняя, потом уже ничего не изменить.


И перед бабушкой неудобно. Она и так не в восторге от ее новой жизни и тем более планов на будущее. Саша снял эту квартиру на Ленинском, как только они подали в ЗАГС заявление. Для бабушки этот официальный шаг был тем минимальным условием, при котором она готова была отпустить любимую Оленьку из родного дома. Правда, бабушка не скрывала, что сомнительная «профессия», точнее, отсутствие таковой у женишка ей было совсем не по душе. И это даже при том, что бабушка до конца не понимала, чем все-таки пробавляется суженый ее единственной внучки. Оля и сама не отдавала себе отчета в том, чем занимается Саша. Ясно было одно: делами опасными и не вполне законными. Или – совсем незаконными. Но об этом меньше всего хотелось думать.


– Ай, – вскрикнула Оля, когда очередная иголка кольнула ее в предплечье.


– Проштите, рука дрогнула, – сквозь зубы извинилась портниха.


Она кружила вокруг Оли, держа в зубах штук двадцать булавок, ловко закалывая складки белой ткани прямо на многострадальной живой модели.


Через плечо укоризненно посмотрев на насупившуюся портниху, невеста капризно выговорила, пытаясь сдерживаться из последних сил:


– У меня ощущение, будто я – кашалот, а вы – гарпунер. – Оля попыталась сдунуть со лба упрямую прядку волос, которая, в довершение ко всему, постоянно падала ей прямо на глаза.


Портниха без тени иронии и довольно строго отреагировала:


– А вы не вертитешь!


Понимая, что она злится не столько на портниху, сколько на опаздывающего Сашу, Оля улыбнулась и вновь перевела взгляд на зеркало, где встретилась глазами с бабушкой. Та укоризненно покачала головой.


– Вы уж, милая, все-таки поаккуратнее, – поджав губы, посоветовала бабушка и поправила внучке волосы.


– Мадам, крашота требует жертв. Невешта будет… – наконец закончив скалывать ткань, портниха разогнулась и вынула изо рта булавки, которые теперь, к счастью, были для Оли абсолютно безопасны. Пару раз заставив девушку повернуться вокруг своей оси, портниха, похоже, осталась вполне довольна творением своих рук и продолжила прерванную фразу:


– Невеста будет – как березка стройная… Жених-то кто?


Вопрос был не в бровь, а в глаз. Что называется, в тему. Оля, пожав плечами, быстро и чуть лукаво глянула на бабушку и опустила глаза. Бабушка привычно вздохнула:


– Жених не пойми кто…


Оля, еще секунду назад вполне солидарная с бабушкой, резко и уверенно перебила ее:


– Ученый. Вулканолог.


– Вот именно, ученый. Как это… учу-верчу, выиграть хочу, – бабуля даже при посторонних не считала нужным сдерживать свое ехидство.


Ну никак, никак, не могла полюбить она жениха внучки по-настоящему!


А сам жених, как назло, все не ехал и не ехал! Где его носит? Ведь обещал же…


За окном смеркалось. Настенные часы над дверью в переговорную показывали почти восемь. Уже всерьез и окончательно перепуганная и не находившая себе места Людочка тихонечко узкими ноготками поскреблась в дверь. Не услышав никакого ответа, она несколько раз костяшками пальцев постучала в кабинет шефа:


– Артур Вениаминович… Артур Вениаминович… Артур…


И, наконец, дождалась. Из-за двери раздался истерический, сбивающийся на фальцет вопль Артура:


– Заткнись!!! Бестолочь!


Такого Людочка уж точно не ожидала! Это ее-то, ее – и такими словами. Оскорбленная до глубины души, она вернулась на свое место за конторкой и, на всякий случай оглянувшись вокруг, показала дурацкой двери, а вместе с ней и Артуру Вениаминовичу язык. Сам – бестолочь. Сволочь!


«Сволочь» опустил голову и неподвижным взглядом уставился на свое отражение в полированном столе. Исподлобья посматривая на Артура, Саша катал на ладони кости. Все устали.


– Ну, ты понял, наконец, чего я хочу? – Белов обратился к своему визави так, будто разговаривал с умственно отсталым ребенком.


Саша сейчас и в самом деле напоминал то ли учителя, то ли врача, которому без конца приходится иметь дело с полными придурками. Для общения с ними нужно терпение, терпение и еще раз терпение. Иначе все бесполезно. Ну не по голове же их бить в самом-то деле!


Артур неопределенно покачал головой, и Саша продолжил терапевтический сеанс:


– Фуфло. Люди по делу пришли, а ты себя ведешь, как черт последний.


Артур, кажется, оцепенел окончательно. Прямо не человек – соляной столб, не сдвинуть.


А Саша по-прежнему гнул свое, капля – она и камень точит, а соль тем более.


– Ладно. Ты человек умный, ты ж видишь, это не накат, а реакция на твое поведение.


– Артурка! Твое здоровье! – влез в разговор уже порядком поднабравшийся Пчела.


– Ой, Саш, да при чем здесь деньги? Страшно это все… Знаешь, мне родители сегодня приснились. Будто они живы, мы все в Анапе и купаться пошли. И я заплыла так далеко, за буйки, что их не вижу. Фигурки какие-то, как мураши на берегу. Плыву, и только слышно, мама меня зовет: «Олюшка! Плыви назад! Олюшка, я боюсь!»…


Саша наклонился к Оле и нежно поцеловал глаза, щеки, теплые губы:


– Ну что ты, зайка? Я же с тобой, я люблю тебя, что ты?


Оля погладила рукой Сашино плечо, на котором был выколот небольшой, величиной с пол-ладони кельтский крест. Мизинцем она провела по очертанию странного креста:


– Саш, а ты во все это веришь? И почему этот крест не такой, как у всех?


– Но я ведь тоже не такой, как все, – почти всерьез ответил ей Саша. – А крест такой потому, что кельты, в отличие от многих других, не предали своих предков, а просто соединили в своей религии, в образе как раз этого креста, языческое солнце и веру в Христа. А верю ли я во все это? Знаешь, Оль, мне иногда кажется, что не в свое время родился. А может, я когда-то уже и рождался. Вовремя. И был настоящим кельтом.


– Но они же жестокие были, Саш.


– Они были просто воинами. Строгими, но справедливыми. Кстати, забавно – кельтская знать, что женщины, что мужчины, носили холщовые рубахи и что-то вроде шерстяных плащей. Штаны, как это ни смешно, носили исключительно простолюдины.


Оля засмеялась:


– Так что, Белов, ты в прошлой жизни без штанов ходил, что ли?


– Ест-ст-но.


– То есть, ты там, конечно, самый главный был?


– Насчет самых главных – не поручусь, но что не среди последних – это точно. Голову на отсечение дам. – Саша подмигнул ей обоими глазами сразу. – У кельтов ведь оно как было? Да как, как? Собственно, как у нас. Одни пашут в поте лица, другие их в страхе держат, а третьи всем этим управляют. Всегда существует только три класса: народ, воины и…


– Политики?


– У кельтов они назывались друиды.


– Вроде священников?


– Отчасти. Но они не только были посредниками между верхним и нижним миром, но и сами обладали почти божественной мистической силой. Они умели повелевать не только людьми, но и стихиями – ветрами, водами, огнем. Зато и отвечали за все. И всех.


– А я? Куда же я?


– Так ты хочешь сказать, что ты был именно друидом? – не без язвы в голосе поинтересовалась Оля.


– Я не волшебник, я пока только учусь, – рассмеялся Саша, но тут же снова стал серьезным: – Сейчас я пока воин. Быдлом я не стану. Я обязательно поднимусь. Мой путь – только вперед и вверх.


– Как куда? За мной. Со мной. Я же тебя люблю больше всех на свете.


Юра, Юрий Алексеевич Кошко, недавний выпускник престижного МГИМО, спец по международному праву, последнее время все более охотно оказывал услуги Белову и его команде. Уж больно хорошо платили. Причем налом, иногда даже валютой.


Кто бы мог подумать! А что ему было делать, если он, Юра Кошко, закончивший с красным дипломом самый престижный в стране институт, оказался никому не нужен?


О поступлении в Институт международных отношений он мечтал с восьмого класса. И хотя все вокруг убеждали его, что без блата поступить туда невозможно, он упрямо гнул свою линию. Школу Юра окончил с золотой медалью, но она его не спасла. Его элементарно зарезали на первом же экзамене. Причем так беззлобно и даже сочувственно: типа, куда ты, парень, в калашный ряд со своим-то свиным рылом?


Юра понял, что единственный его шанс – отслужить в армии, вступить там в партию, а уж после, через рабфак, пытаться вновь одолеть эту вершину, которая казалась сияющей. Так оно и случилось.


Поступив, он был уверен, что уж теперь-то весь мир будет у его ног. Но к третьему курсу понял, что его ждет в лучшем случае место юрисконсульта в какой-нибудь внешнеторговой организации, впаривающей сеялки-веялки населению занзибарских пустынь.


Вышло же – и того хуже. Страна как раз пошла в полный разнос, и юрисконсульты без волосатой лапы никому не были нужны. Во вновь образовывающиеся фирмы и фирмочки брали не столько хороших спецов, сколько людей со связями.


И все-таки сработал пусть скромный, но блат. Родственная, так сказать, протекция. Мать устроила его в свой загибающийся НИИ среднего машиностроения, в юротдел. Смешно сказать, его месячной зарплаты хватило бы разве что на блок импортных сигарет. Но Юра не курил. Так что подобный расклад его не особо-то радовал. И он затосковал.


Поэтому когда к нему домой заявился нагловатый сосед из второго подъезда, носивший дурацкое имя Космос, и попросил помочь с оформлением документов, Юра сразу, без раздумий и разговоров, согласился. Начав работать на Космоса и Белова, Юра скоро сообразил, во что он вляпался. Но в таких случаях, как говорится, вход – рубль, выход – два.


Для Юры же главная проблема заключалась поначалу в том, чтобы найти моральное оправдание своей новой деятельности. Куда было деваться? Он его нашел. И успокоился. Теперь все так работают, страна у нас такая – ничего здесь не попишешь! Не без труда, но он вывел для себя эту формулу.


Так что просьбу съездить в фирму «Курс-Ин-Вест» и посмотреть контракты за последние полгода он воспринял как обычное рабочее задание. Надо посмотреть – посмотрим, надо оценить – оценим.


В «Курс-Ин-Вест» он поехал на такси – так распорядился Белов. Фил предлагал послать с Юрой своих бойцов, но Саша сказал, что не стоит, если они обо всем договорились…


Выйдя из машины, Юра указательным пальцем поправил очки. Перед самой оградой он остановился и, что называется, привел себя в порядок – аккуратно заправил шарф, разгладил на груди белый модный плащ и, взявшись за козырек кепки, слегка сдвинул ее на затылок. Он немного нервничал, но всем своим видом пытался излучать уверенность. Это было важно прежде всего для него самого.


Юра подошел к воротам. К нему неторопливо, вразвалочку направился охранник в черной униформе:


Взявшись пальцами за дужку очков, Юра разглядел фамилию охранника на бейдже – Кокошкин. «Почти однофамилец – улыбнулся про себя юрист. – Кошко-кокошка. Рифма, однако».


– Добрый день, – вежливо поздоровался он. – Я от Белова. У меня встреча с Артуром Вениаминовичем.


– Ой, Саш, да при чем здесь деньги? Страшно это все… Знаешь, мне родители сегодня приснились. Будто они живы, мы все в Анапе и купаться пошли. И я заплыла так далеко, за буйки, что их не вижу. Фигурки какие-то, как мураши на берегу. Плыву, и только слышно, мама меня зовет: «Олюшка! Плыви назад! Олюшка, я боюсь!»…


Саша наклонился к Оле и нежно поцеловал глаза, щеки, теплые губы:


– Ну что ты, зайка? Я же с тобой, я люблю тебя, что ты?


Оля погладила рукой Сашино плечо, на котором был выколот небольшой, величиной с пол-ладони кельтский крест. Мизинцем она провела по очертанию странного креста:


– Саш, а ты во все это веришь? И почему этот крест не такой, как у всех?


– Но я ведь тоже не такой, как все, – почти всерьез ответил ей Саша. – А крест такой потому, что кельты, в отличие от многих других, не предали своих предков, а просто соединили в своей религии, в образе как раз этого креста, языческое солнце и веру в Христа. А верю ли я во все это? Знаешь, Оль, мне иногда кажется, что не в свое время родился. А может, я когда-то уже и рождался. Вовремя. И был настоящим кельтом.


– Но они же жестокие были, Саш.


– Они были просто воинами. Строгими, но справедливыми. Кстати, забавно – кельтская знать, что женщины, что мужчины, носили холщовые рубахи и что-то вроде шерстяных плащей. Штаны, как это ни смешно, носили исключительно простолюдины.


– Так что, Белов, ты в прошлой жизни без штанов ходил, что ли?


– Ест-ст-но.


– То есть, ты там, конечно, самый главный был?


– Насчет самых главных – не поручусь, но что не среди последних – это точно. Голову на отсечение дам. – Саша подмигнул ей обоими глазами сразу. – У кельтов ведь оно как было? Да как, как? Собственно, как у нас. Одни пашут в поте лица, другие их в страхе держат, а третьи всем этим управляют. Всегда существует только три класса: народ, воины и…


– Политики?


– У кельтов они назывались друиды.


– Вроде священников?


– Отчасти. Но они не только были посредниками между верхним и нижним миром, но и сами обладали почти божественной мистической силой. Они умели повелевать не только людьми, но и стихиями – ветрами, водами, огнем. Зато и отвечали за все. И всех.


– Так ты хочешь сказать, что ты был именно друидом? – не без язвы в голосе поинтересовалась Оля.


– Я не волшебник, я пока только учусь, – рассмеялся Саша, но тут же снова стал серьезным: – Сейчас я пока воин. Быдлом я не стану. Я обязательно поднимусь. Мой путь – только вперед и вверх.


– А я? Куда же я?

– Как куда? За мной. Со мной. Я же тебя люблю больше всех на свете.


Юра, Юрий Алексеевич Кошко, недавний выпускник престижного МГИМО, спец по международному праву, последнее время все более охотно оказывал услуги Белову и его команде. Уж больно хорошо платили. Причем налом, иногда даже валютой.


Кто бы мог подумать! А что ему было делать, если он, Юра Кошко, закончивший с красным дипломом самый престижный в стране институт, оказался никому не нужен?


О поступлении в Институт международных отношений он мечтал с восьмого класса. И хотя все вокруг убеждали его, что без блата поступить туда невозможно, он упрямо гнул свою линию. Школу Юра окончил с золотой медалью, но она его не спасла. Его элементарно зарезали на первом же экзамене. Причем так беззлобно и даже сочувственно: типа, куда ты, парень, в калашный ряд со своим-то свиным рылом?


Так что просьбу съездить в фирму «Курс-Ин-Вест» и посмотреть контракты за последние полгода он воспринял как обычное рабочее задание. Надо посмотреть – посмотрим, надо оценить – оценим.


Взявшись пальцами за дужку очков, Юра разглядел фамилию охранника на бейдже – Кокошкин. «Почти однофамилец – улыбнулся про себя юрист. – Кошко-кокошка. Рифма, однако».


– Добрый день, – вежливо поздоровался он. – Я от Белова. У меня встреча с Артуром Вениаминовичем.

– Подождите, – кивнул охранник и отправился в дежурку.


Оцените статью
Афоризмов Нет
0 0 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Теперь напиши комментарий!x